Материя - Бэнкс Иэн

«Служить мне — значит служить своему народу. Я и есть государство», — хотел сказать тил Лоэсп, но не сказал — даже перед этими двумя. Вместо этого он нахмурился и на мгновение сложил губы трубочкой.

— Давайте-ка заключим соглашение, а? Я прощу вам глупость, вероломство и эгоизм, если вы простите мне мои приказы в виде вопроса, якобы оставлявшего возможность выбора. Что скажете?

ГЛУБИНА ПОЛЯ

10. ЧТО БЫЛО — ЧТО СТАЛО

Она целый год пробыла мужчиной.

Совсем иные ощущения. И все совсем иное. Она многое узнала — о себе, о людях, о цивилизации.

Время: она, в общем, привыкла мыслить стандартными годами. Поначалу каждый был для нее полутора короткими годами или примерно половиной долгого года.

Гравитация: она чувствовала себя невыносимо тяжелой и одновременно мучительно слабой. А потому согласилась на курс телоизменения: кости ее начали утолщаться, а рост — уменьшаться еще до отлета с Восьмого. Но все же во время путешествия на корабле и затем еще дней пятьдесят после прибытия она возвышалась над большинством людей и чувствовала себя до странности хрупкой. Ей объяснили, что выбранные ею новые одежды будут с усилением, чтобы кости не поломались при неудачном падении в условиях повышенной гравитации. Она подумала, что ее просто хотят успокоить, и решила быть осторожнее.

Более или менее сохранились только привычные меры длины. Большой шаг был почти равен метру, а километры так и остались, хотя равнялись теперь не тысяче метров, а тысяче двадцати четырем.

Но это оказалось лишь началом.

Первые несколько лет после прибытия в Культуру она оставалась сама собой, разве что стала чуть толще и немного ниже. Тем временем она знакомилась с Культурой, а Культура — с ней. Она многое узнала обо всем. Автономник Турында Ксасс был рядом с первого ее шага на борту корабля «Чуть подпаленный на гриле реальности» (поначалу названия кораблей казались нелепыми, ребячливыми и смешными, потом она привыкла к ним, потом решила что вроде бы понимает их, потом осознала, что понять Разум корабля невозможно, и эти названия снова стали ее раздражать). Автономник отвечал на любой ее вопрос, а иногда и говорил от ее имени.

Первые три года она провела на орбиталище Гадамф, главным образом в области Лесуус. Ее поселили в протяженном городе на островах, разбросанных по широкому заливу небольшого внутреннего моря. Город назывался Клусс и походил на знакомые ей города, только был гораздо чище, а еще — не имел стен и вообще никаких видимых укреплений. Больше всего он напоминал громадную схоластерию.

Прогуливаясь по бульварам, улицам, эспланадам и площадям, она отчего-то чувствовала (не с самого начала, а лишь когда стала понемногу привыкать) странную смесь спокойствия и тревоги. И только со временем стало понятно почему: ни одно из увиденных ею лиц не было изуродовано опухолью или полусъедено какой-нибудь болезнью. Ни сыпи на коже, ни помутневших глаз. Никто рядом с ней не хромал, не опирался на костыли, не сидел на тележке, не стучал деревянной ногой. И ни одного сумасшедшего, несчастного, который стоит на углу улицы и воет на звезды.

Поначалу она не оценила этого, будучи ошарашена бесконечным физическим разнообразием окружавших ее людей. Но, попривыкнув, она стала замечать, что это разнообразие никогда не подразумевало уродства, а самое эксцентричное поведение — умственной отсталости. Она видела столько разных типов лиц, фигур и личностей, сколько и представить себе не могла, но все они были следствием здоровья и выбора, а не от болезни или судьбы. Каждый был (или мог стать при желании) прекрасным внешне и внутренне.

Позднее она обнаружила — все же это была Культура! — что и здесь, конечно, есть люди, которые стремятся к безобразию и даже по своей воле становятся уродами или калеками — чтобы не походить на других или выразить свои чувства, которые нужно донести до остальных. Но, преодолев свое первоначальное раздражение и неприятие (неужели эти люди своим поведением, пусть и ненамеренно, не издеваются над настоящими калеками, получившими свою внешность от природы?), она поняла, что даже благоприобретенное уродство демонстрирует уверенность в завтрашнем дне, что это коллективная насмешка над тупым провидением и старинной (но уже давно поверженной) тирании генетических ошибок, катастрофических травм и заразных болезней.