Вирус - Гатаулин Сергей

— Здоров ты, брат, однако! — уважительно протянул Анатолий и обернулся к Медведеву. — Договорились с полковником?

— Похоже, монахи озадачены восстанием машин не меньше нашего. Поторопимся, друзья мои. Может, Потемкин уже там.

— К Богу в гости? — Ванькин нехотя потащился за профессором. — Не нравится мне все это. Робею я в храме.

— Не к Богу идем, Илья. Бог там! — Анатолий воздел глаза к небу.

— Может, я на улице подожду? — продолжал канючить поникший здоровяк. — Любому морду набью, ничего и никогда не боялся, а в церкви…

— Ничего не боюсь! — кривляясь, передразнил Анатолий.

— Поехали, герой, на месте разберемся!

Целеустремленная братия при появлении долговязых хакеров на секунду замерла, молча расступаясь, пропустила профессора и Анатолия.

Компьютерщики, не оглядываясь, проскользнули в неприметную дверь за колонами, как будто чувствовали, что именно за ней прячутся их «персональные подопечные».

Профессор первый раз в жизни переступил порог церкви. Проходя по залу, он с удивлением крутил головой, рассматривая старые, потрескавшиеся от времени иконы.

Серые тени монахов, колышась в дрожащем свете многочисленных свечей, сливались с согбенными силуэтами молящихся прихожан. Строгие лики святых, с немым укором взирая с оштукатуренных разрисованных стен, вызывали необъяснимое чувство вины, зарождающееся в душе пожизненного атеиста.

Только сейчас профессор понял, почему бесхитростный Ванькин так и не согласился выйти из машины. Ощущение собственной небезгрешности, стремительно разрастаясь, готово было захлестнуть неподготовленную душу ученого мужа, и он спешно ретировался, скрываясь за маленькой дверью, за которой минуту назад исчезли Жора с Бейрутом.

Несколько персоналок, стоящих на столах возле них и просто валяющихся на полу, приветствовали гостей громким шорохом жестких дисков и неприятным поскрипыванием, доносящимся из-под металлических корпусов.

Странные волны, нарисованные мелом, расходились большими кругами по каменному полу. Окружность за окружностью неровные полосы огибали большинство системных блоков со всех сторон. Не сводя глаз с ближайшего компьютера, профессор медленно приблизился к одной из них, и в тот момент, когда до белой кромки осталось около метра, остановился в нерешительности.

В голове рождались пугающие мысли, а перед глазами мелькали кадры из старой отечественной страшилки.

— Как в кино! — пробормотал ученый.

Ощущая себя в роли ужасного Вия, он непроизвольно приподнял руки перед собой и осторожно шагнул к магической черте, как будто боялся, что наткнется на невидимое препятствие. Не понимая причин зарождающейся в душе тревоги, он действовал очень осторожно. Подняв ногу для следующего шага, слегка покачнулся в сторону компьютера и замер, парализованный страхом. Громкий треск сорвавшейся с металлического корпуса жирной искры застал его врасплох. Растекаясь длинным огненным шнуром, шипящий разряд прыгнул навстречу. Стоящий на одной ноге профессор отпрянул, потерял равновесие и шумно рухнул на пол. Откатываясь в сторону, уперся в чьи-то ноги и только тогда, сообразив, что опасность миновала, неспешно поднял голову.

Над ним стоял большой нескладный монах. Не забывая периодически креститься и нашептывать про себя то ли молитвы, то ли ругательства, он внимательно следил за его акробатическими пируэтами.

— Добрый день, я Игорь, — устало прошептал молодой батюшка, помогая Медведеву подняться, — послушник Никофен последний, кто пытался определить, где проходит граница защитного поля компьютеров. Его ударило так, что он до сих пор в параличе. Расширяется поле, — добавил он, разглядывая полосы на полу.

— Медведев Дмитрий Степанович, — представился профессор.

Вытащив из кармана крупный кусок мела, Игорь начертил новую окружность, чуть дальше того места, где разряд застал Медведева. Точнее, это была не окружность, а вытянутый эллипс, стремящийся в направлении ближайшего системного блока. При этом монах старательно избегал приближения не только к опасному компьютеру, но и к системному блоку, стоящему неподалеку. Закончив практический курс начертательной геометрии, он вытер потный лоб и, шумно вздыхая, оправдался:

— Битый уже!

Медведев улыбнулся, глядя на белые эллипсы. Он читал, что когда-то давно деревенские жители таким образом привязывали курицу к определенному месту. Чертили вокруг птицы замкнутую линию, и та весь день топталась внутри белого круга.