Алгебраист - Бэнкс Иэн

Быстрые были совсем другими. Происходили они в основном с каменных планет того или иного вида, жили в ускоренном темпе и никогда ничем не довольствовались — постоянно бродяжничали, нигде не задерживались. Тот факт, что они вынуждены были вести такой образ жизни еще до сооружения сети червоточин, считался весьма неблагоприятным. Ходы и порталы доступа к ним были узким местом системы ходов (подземными станциями города), где были вынуждены встречаться и в некоторой степени смешиваться представители различных видотипов, хотя поскольку вблизи портала или внутри хода они проводили лишь крохотный отрезок времени, даже эта, по видимости всеобъемлющая, система сообщений практически ничего не меняла в вечной неприкаянности представителей разнообразных форм жизни, и потому, перед тем как сойтись и уже разойдясь после встречи внутри хода, пользователи системы стремились в места, отвечающие их представлениям о комфорте, обычно не похожим на представления всех остальных.

Многие считали синктурию эквивалентом животных — птиц, собак, кошек, крыс и бактерий. Они тоже жили в городе, но не несли за него ответственности и не управляли им, а нередко в большей или меньшей степени даже препятствовали его нормальному существованию.

Что же касается остальных (небарионных сумеречников, тринадцатимерников и обитающих в потоках элементарных частиц квантархов), то, описывая их, вы вдруг обнаруживали: материал городских зданий, их фундаменты да и сам воздух являются домом для того или иного вида, совершенно не похожего на своих соседей.

Меркатория (объединявшая большинство представителей тогдашней формации кислорододышащих, хотя и не всех) населяла тогда собственную галактику, как и все прочие жизненные разновидности, и все эти различные галактики существовали бок о бок: каждая пересекалась с остальными, будучи окружена другими галактиками и окружая их, но взаимовлияния между ними не было, разве что изредка — через бесценную и весьма уязвимую систему червоточин.

Мы? Ну, мы были как ложные сигналы в кабельной сети.

Дети-рабы ползли по гигантским лопастям одного из главных винтов дредноута, тащили с собой сварочное оборудование, рюкзаки углеродной ткани, тяжелые клееметы. Неровный гул двигателей корабля и главной энергетической установки наполнял окутывавшие все вокруг клубы коричневого тумана, и весь обтекавший тело огромного корабля газ и сам корпус отвечали жужжащими обертонами, которые нарастали, повышались и понижались, слагаясь в одну бесконечную индустриальную симфонию.

Фассин и полковник наблюдали с открытого мостика, нависавшего над кольцом из двух дюжин гигантских двигателей, как две бригады насельнических детей ползут по гигантским лопастям к их гнутым и искривленным оконечностям.

Винт правого борта был поврежден куском корня тучеросника. Корень этот свалился из тучи и, вероятно, был частью гибнущего тучеросника, который плыл, разлагаясь, в нескольких десятках километрах наверху. Тучеросники были громадными пенистыми растениями — в поперечнике до десяти километров, а высотой раз в пять — десять больше. Как и вся флора газового гиганта, они состояли в основном из газа — насельник в спешке вполне мог промчаться сквозь крону тучеросника и даже не заметить, что оказался в сердцевине растения, а не обычного облака. Людям они казались чудовищными крестами, чем-то средним между вытянутым грибом и медузой размером с грозовую тучу. Входя в повсеместно распространенную кладу, они повсюду сопутствовали насельникам и поглощали водный конденсат из атмосферы газовых гигантов с помощью своих обвисших, плотных и относительно прочных корней, используя разницу температур между слоями атмосферы.

Ближе к концу жизни они поднимались к вершинам холодных туч и более высоким дымчатым слоям, где от них один за другим отламывались отдельные куски. У дредноута были защитные кожухи на винтах, предохранявшие его главную энергетическую установку от плавающих, падающих, взмывающих вверх элементов, но сейчас кусок корня проскользнул между защитным кожухом и самим винтом, частично разрушив тридцатиметровые лопасти, после чего был перемолот и вышвырнут наружу.

Теперь дети-рабы должны были пробраться по длинным лопастям от ступиц до концов и произвести ремонт. Детям с их тонкими, дельтовидными телами и хрупкими на вид щупальцами приходилось нелегко: надо было не только цепляться за вращающиеся лопасти, но и нести ремонтные материалы. Офицеры-насельники на дрейфующих поблизости катерах выкрикивали молодым приказы, угрозы и проклятия.