Улица Теней, 77 - Кунц Дин

— Да, конечно.

— Ей нравился и сенатор Блэндон.

— Правда?

— Я хотел его убить с того момента, как застал их целующимися.

— Вы должны обязательно сообщить об этом полиции.

— Я всегда хотел знать, кто мой отец.

— Это грустно — расти без отца, — кивнула Спаркл.

— Он мой отец, кем бы он ни был, а значит, он как минимум один раз занимался сексом с моей матерью, и за это я бы с удовольствием его убил.

— Само собой, — кивнула Спаркл.

— Как вы думаете, они позволят мне взять ее нижнее белье в санаторий?

— Скорее всего, позволят. Кому от этого будет хуже?

Они ничего не смогли сделать с «честерфилдом» в квартире сестер Капп. Но кто мог сказать, что произошло с диваном? Может, Микки Дайм порвал обивку, когда бродил по «Пендлтону» и убивал людей. Однако, даже обуреваемому жаждой убийства, ему не хватило бы сил, чтобы до такой степени смять и скрутить кованую каминную решетку. Соответственно, Сайлес и Падмини достали ее из топочной камеры и унесли в подвал, где положили в кладовку сестер Капп.

Пока взрослые делали общее дело, Уинни молча сидел рядом с Айрис, которая в этот вечер больше не сказала ему ни слова.

Завернутые тела Джерри Дайма и Вернона Клика лежали там, где и оставил их Микки, до перехода в будущее. Их трупов, трупа Кирби Игниса, чистосердечного признания Дайма и его заявления о признании безумным, скорее всего, хватило бы, чтобы власти закрыли дело и не начали искать остальные тела в, возможно, бездонной лавовой трубке. Тем более что такие поиски потребовали бы немалых расходов. А главное, они все равно ничего бы не нашли.

* * *

Пообедав в ресторане «У Топпера», Мак и Шелли Ривс под ледяным дождем пешком вернулись к «Пендлтону», чтобы увидеть у парадного входа множество патрульных автомобилей.

В вестибюле сидевшая за стойкой Падмини Барати огорошила их ужасной новостью о случившихся в доме убийствах. Поначалу они подумали, что Филдинг Уделл сделал последний шаг за черту здравомыслия, но не удивились, узнав, что рехнулся Микки Дайм. Да и кто бы удивился?

* * *

Его мать всегда говорила, что нельзя доверять людям в форме. Но они обошлись с ним очень вежливо. Разумеется, допрашивали его детективы в штатском. А когда у него запершило в горле от всей этой говорильни, они дали ему хороший травяной чай с тонким ароматом лимона. Когда он пожаловался, что кожа рук очень уж сухая, они нашли тюбик крема для рук, которым он сразу же воспользовался. Они настояли на том, что ему требуется адвокат, но этот человек постоянно говорил невпопад, и Микки велел ему заткнуться. Их интересовали не только убийства в «Пендлтоне», но и все прочие, совершенные Микки, и он получил огромное наслаждение, вспоминая всю свою карьеру. В конце концов, пусть они находились по ту сторону баррикад, пусть, в отличие от него, пребывали в здравом уме, они специализировались на том же, что и он, — на убийствах. И всем нравится слушать истории о работе коллег.

* * *

Последние дни Филдинг Уделл спал очень мало, и не приходилось удивляться, что в это утро он проснулся около одиннадцати часов, отдохнувший, как никогда. Заснул в углу своего кабинета. Когда открыл глаза, лежал в позе зародыша, напустив слюней, будто младенец.

Или он все видел во сне, или Правящая Элита сумела починить свой суперкомпьютер. Его квартира выглядела как всегда, все папки с документами стояли и лежали на положенных местах, компьютер ждал, когда он примется за работу.

Выглянув в окно, он увидел, что во дворе идеальный порядок. Растения не заполонили его, фонтаны работали. Во сне ему удалось подсмотреть истину? Ответ на это могло дать только время. В этом мире постоянной нестабильности в любое время могло произойти что угодно.

Приняв душ, он заказал ланч и обед в двух разных ресторанах. Ланч — куриное жаркое с грибами из китайского ресторана — съел, сидя за рабочим столом, и ни вкус, ни запах, ни внешний вид блюда не говорили о том, что это соевая зелень.

Во второй половине дня у него начало нарастать чувство вины. Он и проснулся с мыслью о том, что должен пожертвовать девяносто процентов от трехсот унаследованных миллионов доктору Кирби Игнису, чтобы тот мог продолжать свою очень важную работу, не волнуясь о финансировании. Он же не заработал эти деньги, а потому и тяготился ими. Только в этом случае он мог рассчитывать на прощение, но тем не менее медлил. В четыре пополудни, терзаемый этим новым приступом чувства вины, он вышел из своей квартиры и с неохотой направился к квартире «2-Е». В коридоре столкнулся с соседкой, Шелли Ривс, и ощутил безмерное облегчение, узнав, что прошлым вечером Микки Дайм застрелил Игниса.