Хороший день для кенгуру (Сборник рассказов) - Мураками Харуки

– Давай, – согласился я.

Однажды погожим апрельским утром на узкой улочке Харадзюку[3] я повстречался со стопроцентной девушкой.

Не сказать, что она была очень красива, да и одета так себе, ничего особенного. Волосы на затылке топорщились – еще не пришли в себя после сна. Возраст – пожалуй, ближе к тридцати. И все равно уже за пятьдесят метров я понял: это девушка для меня, на сто процентов. В тот же миг, как я ее увидел, сердце заколотилось неровными толчками, а во рту стало сухо, как в пустыне.

Возможно, вам нравятся другие девушки – с тонкими лодыжками, большими глазами, сногсшибательно красивыми пальцами. А может, вы западаете на таких, которые медленно жуют, когда едят. У меня тоже, конечно, есть свои предпочтения. К примеру, в ресторане я вполне могу засмотреться на девушку за соседним столиком, если мне вдруг понравится ее нос.

Хотя никто не в состоянии определить, какой должна быть идеальная, на все сто процентов, девушка. Как она должна выглядеть. Я даже ничего не могу сказать про нос той, которая шла в то утро мне навстречу. Да что говорить: имелся ли он у нее вообще, и того не помню. Единственное, что могу сейчас сказать: на красавицу она не тянула точно. Странно все это.

Потом я расскажу кому-нибудь, что встретил на улице стопроцентную девушку.

– Серьезно? – скажет он. – Хорошенькую?

– Да не то чтобы…

– Тогда, значит, в твоем вкусе?

– Даже не знаю. Я про нее совсем ничего не помню. Ни какие у нее глаза, ни какая грудь – большая или маленькая.

– Что-то я тебя не пойму.

– Я сам не понимаю.

– И что ты сделал? – спросит он равнодушно. – Заговорил? Пошел за ней?

– Ничего не сделал, – отвечу я. – Разошлись и все.

Она шла на запад, я – на восток. А утро было просто замечательное.

Надо бы поговорить с ней. Хотя бы полчасика. Расспросить, кто она, о себе рассказать. Поведать о превратностях судьбы, которая свела нас в этом переулке Харадзюку в погожее утро апреля 1981 года. Здесь наверняка таилось множество милых секретов, как в старинном механизме, созданном руками мастера во времена, когда на Земле царил мир.

Поговорив, мы зашли бы куда-нибудь пообедать, посмотрели бы фильм Вуди Аллена, потом заглянули по дороге в отель, чтобы выпить по коктейлю у барной стойки. А пойди все как надо, возможно, закончили бы день в постели.

«Все может быть», – стучало в сердце.

Между нами оставалось метров пятнадцать.

Как же с ней заговорить? С чего начать?

– Здравствуйте. Не могли бы вы уделить мне полчаса?

Идиотизм! Прямо-таки страховой агент, честное слово.

– Извините, вы не знаете здесь поблизости круглосуточной прачечной?

Тоже не годится. У меня ведь даже пакета с бельем для стирки с собой нет.

Или взять и рубануть все как есть:

– Привет. Я хотел сказать, что ты подходишь мне на сто процентов.

Нет, вряд ли она моим речам поверит. Да если даже и поверит, захочет ли разговаривать? Скажет: я тебе, может, и подхожу на сто процентов, а ты мне – нет. Что тогда? Для меня это будет удар ниже пояса. Мне уже тридцать два. Значит, старею.

У цветочного магазина мы поравнялись. Я кожей ощущаю слабое теплое дуновение. От мокрого асфальта поднимается запах роз. Почему-то я не могу произнести ни слова. На ней белый свитер, в правой руке – белый конверт, еще без марки. Написала кому-то письмо. Вид у нее такой сонный – не иначе, всю ночь над ним просидела. Быть может, в этом конверте – все ее секреты.

Пройдя несколько шагов, я оборачиваюсь, но она уже потерялась в толпе.

Теперь-то я, конечно, знаю, что надо было ей сказать тогда. Хотя история получилась бы слишком длинная, и я вряд ли сумел бы изложить ее внятно. Мне всегда приходят в голову мысли, которыми бывает трудно воспользоваться. Так или иначе, а начал бы я с «давным-давно» и закончил так: «Грустная история, правда?»

Давным-давно жили парень и девушка. Ему было восемнадцать, ей – шестнадцать. Он – просто симпатичный, она – тоже не супермодель. Обыкновенные ребята, каких везде можно встретить. Только одинокие. Зато и он, и она твердо знали, что где-то на Земле живут девушка и парень, которые им подходят на сто процентов.

И вдруг однажды на улице они встретились.

– Какое чудо! – заговорил он. – Я столько тебя искал. Не поверишь, но ты мой идеал – на сто процентов.

– А ты – мой. Я точно таким тебя представляла. Это как во сне.

Парень и девушка сели на скамейку в парке и долго-долго разговаривали. Они больше не были одиноки. И это замечательно.

Однако в их душах все же шевелился маленький, совсем крошечный червячок сомнения: хорошо ли, когда мечты сбываются так просто?

Разговор на минуту прервался, и парень сказал:

– А давай устроим маленькую проверку? Если мы в самом деле любим друг друга на сто процентов, значит, в свое время обязательно еще встретимся где-нибудь. И если мы поймем тогда, что так оно и есть, сразу поженимся. Идет?

– Идет, – отвечала девушка. И они расстались.

По правде сказать, в этой проверке не было никакой необходимости, потому что между ними была настоящая любовь, на все сто процентов. И судьба сыграла с ними злую шутку.

Зимой они оба заболели – в тот год свирепствовал жуткий грипп. Несколько недель между жизнью и смертью кончились тем, что влюбленные начисто забыли о прошлом. И когда пришли в себя и открыли глаза, в головах у них было пусто, как в копилке Д. Г. Лоуренса в его молодые годы.

Но им было не занимать ума и терпения. Парень и девушка не жалели сил, приобрели новые знания, вырастили в себе новые чувства и снова смогли стать полноценными членами общества. Научились переходить в метро с одной линии на другую, отправлять письма и бандероли. И даже познали любовь – на семьдесят пять, а то и на восемьдесят пять процентов. Время летело с поразительной быстротой: скоро ему было уже тридцать два, а ей – тридцать.

И вот однажды погожим апрельским утром он шагал по Харадзюку с запада на восток, собираясь выпить где-нибудь чашку кофе. Она шла той же улицей с востока на запад – нужно было купить марку, чтобы наклеить на письмо. Они встретились точно посередине улицы, и в двух сердцах на миг мелькнул смутный отблеск утраченных воспоминаний:

«Да ведь это моя девушка, моя на сто процентов!» «Это же он, мой парень, мой на сто процентов!» Но отблеск оказался слишком слабым, а их мысли уже не были такими чистыми и ясными, как четырнадцать лет назад. Они разошлись в разные стороны, не сказав друг другу ни слова, и растворились в людской толчее. Навсегда. Грустная история, правда?