Баймер - Никитин Юрий Александрович

– Привет, – сказал я. – Только стол не трясите. Компы – это не трактора.

Сергей отмахнулся.

– Да от этого… железа все равно никакого толку. Тут вообще какой-то прибацанный комп. Или поломанный.

Я поинтересовался:

– А что случилось?

– Да вот пишет, придурок: «вставьте дискету, вставьте дискету…».

– А ты вставлял?

Сергей удивился:

– А что, надо было?

А Гриць буркнул:

– Комп ему нужен, как же. А чего кухней пахнет?

– Люби ближнего, – сказал Сергей наставительно. – Но не попадайся! Ты бросай, бросай, хватит трясти…

Я развернул комп, снял с боков крышки. Сергей понаблюдал, как я роюсь внутри компа, к игре в кости уже потерял интерес, заметил с ленцой:

– Никогда не устаю смотреть на горящий огонь, текущую воду и работу, которую делают за тебя.

– Философ, – огрызнулся я. – Совесть у тебя есть? Хотя бы кофе сделал!

– На что мне совесть, – ответил Сергей, – у меня семья!.. Впрочем, совесть вообще-то есть, только вот угрызений нету… Словом, мы совесть бережем, потому и не пользуемся. Но кофе сделаю. Я сам люблю кофе на халяву. Или позвать Нюрку, пусть сделает?

Я испугался:

– Не-е-е-ет!

– Что, – сказал он понимающе, – уже познакомился? Слышь, Гриць, он только вошел на кухню, и сразу Нюрка доверчиво положила ему ноги на плечи… Да, Нюрка у нас – уникум. Никто никогда не видел ее помятой, а уж жмакали ее будь здоров! Даже я в первый же день того… познал в тени забора ее мозолистую грудь. Всегда веселая, всегда поет, щебечет, любит всех, ни на кого зла не держит. Все хочу выведать у Конона, из какого села ее привез. Когда тут совсем достанут, брошу все и поеду туда жить.

Я поинтересовался:

– Сергей, если ты был в каких-то особых группах… да еще офицером, то как ты оказался здесь? Простым охранником?

Сергей ухмыльнулся.

– Лучше пить водку маленькими стопочками, чем кидать дерьмо большою лопатою. А наш Конон говорит, что лучше плакать в лимузине, чем в переполненном автобусе. Я вижу, у тебя к офицерам отношение все еще… нормальное. Иначе бы ты не плюнул вот так в мою сторону.

– Плюнул?

– Ну да, – сказал он легким голосом, но я уловил злость. – Ты ведь считаешь, что я сейчас пошел на понижение, так ведь? Меня опустили, а то и сам опустился?

Я пробормотал вовнутрь компа:

– Да ладно тебе, не заводись. Я ведь тоже здесь.

– Тоже… Ладно уж. И что ты в этом компе видишь?

– С точки зрения геометрической прогрессии, – ответил я, – если посмотреть сверху, то снизу покажется, что сбоку в самом деле ничего не видно. Насчет Нюрки не беспокойся, меня голыми ногами не возьмешь.

– Ладно-ладно. Жизнь нужно прожить так, чтобы каждый ребенок мог сказать тебе: «папа!» Насчет Нюрки ты зря… Ее ноги, как погоны, – очень хорошо смотрятся на мужских плечах… Ты в самом деле заставишь этот комп работать? По-моему, он сдох окончательно.

– Если твой компьютер сдох, – сказал я серьезно, – значит, ты – великий лох. Автомобиль тоже кажется сдохшим, пока не повернешь ключ зажигания. Если я здесь приживусь, я вам поставлю на этот комп игрушки. А это будет покруче, чем кости.

Гриць опустил стаканчик, Сергей замер с открытым ртом.

– Я знаю, – сказал он, – что такое компьютерные игры. Видел… Но шеф не позволит. Мы здесь на работе. А Козаровский так и вовсе ненавидит все бесполезное. Нет, хлопец, ничего у тебя не получится. Игры у нас будут не раньше, чем русалка на шпагат сядет…

– Назвался гусем, – возразил Гриць, – спасай Рим!.. У тебя получится. Ты москвич?

– Москвич, – ответил я. – А ты?

Гриць почему-то угрюмо промолчал, зато Сергей сказал ехидно:

– Есть такой город – ASS-трахань…

Я сказал утешающе:

– Ничего, любви все полости покорны. Комп в порядке, просто диск зачем-то отформатили.

Гриць посмотрел на Сергея, сказал угрожающе:

– А тебе, любимый мной, лететь с одним крылом…

Процесс инсталляции Windows с полчаса да занимает, я перебирал в своем чемоданчике лазерные диски, Сергей и Гриць уже отложили алебарды и забросили осточертевшие кости, чесали языками, рассказывали о Кононе, Козаровском, обитателях особняка.

Помимо самого Конона и Светланы Васильевны, здесь живут четверо охранников, пятый – их шеф, Козаровский, в прошлом полковник КГБ, Нюрка, а еще здесь ежедневно двое приходящих: садовник и секретарша. Правда, садовник приходит через день, а секретарша вовсе в отпуске…

Сам Конон, оказывается, начинал простым слесарем на заводе, быстро дорос до бригадира, но потом его избрали секретарем заводской партийной организации, чуть позже вообще забрали в обком, дослужился до секретаря, но затем был переведен «на укрепление рядов» в оборонку.

Именно на оборонке я его и встретил. Потом эта перестройка, приватизация, ваучеризация, из которой Конон вышел крупным владельцем. Владельцем чего, я так и не понял, а Сергей и Гриць не уточнили, сами не знают, но слышали, что Конон имеет долю и в нефтяном бизнесе, и в водочном, а пара престижных ресторанов в центральной части города принадлежит ему.

Работает он здесь, в особняке. Правда, в Москве есть офис, даже не один, но, как все у нас водится, важные дела решаются в банях, на охотах, банкетах, за шашлычками на свежем воздухе. Так что, возможно, в тот первый день среди импозантных NPC были и менее приметные, но подлинные ЛПР…

Сегодня меня позвали обедать в нижний зал. Камин, к счастью, не полыхал, а за столом, кроме Конона, уже трудились Козаровский и Сергей. Конон кивнул мне на свободное место на дальнем конце стола, сам ел быстро, но как-то машинально, на лбу глубокие складки, а когда ложка заскребла по дну тарелки, в раздражении оглянулся:

– Где десерт?.. Вечно копается… Нет, Сергей, ты со своим пацифизмом не туда заехал! В любом племени, любом биологическом виде рыб, тараканов, птиц, людей – есть слабые и сильные. Всегда так было, на этом жизнь стоит, никуда не денешься… Но только у людей слабые не вымирают, а живут! Им даже помогают выжить. Даже совсем никчемных и всяких уродцев спасают! И как-то забывается, что эти уродцы занимают места здоровых… Однако же давайте смотреть правде в глаза: в роду человеческом правят все-таки сильные. Да не вздувай мускулы, не вздувай! Когда я говорю о сильных, я имею в виду сильных в своем биовиде. Для птиц сильные те, у кого крылья крепче, у рыб плавники, у людей – мозги.

Сергей с разочарованным видом уменьшился вместе со всем набором мускулов. Это было похоже на затормозивший МАЗ, что разом оседает на спустивших колесах. Я помалкивал, трудно что-то говорить, когда слышишь очевидное. Поддакивать так же глупо, как и возражать. Я только не понимал, из-за чего начался этот разговор, который я перехватил на середине.