Палец - Кинг Стивен

Когда Вай зашла в кухню посмотреть, что он так долго делает, Говард заглядывал в холодильник.

- Что ты хочешь? - спросила она.

- Пепси. Пойду, наверно, к Ла и куплю баночку.

- После трех банок пива и вишнево-ванильного мороженного? Ты же лопнешь, Говард.

- Не лопну, - пробормотал он. - Но это произойдет, если я не отолью то, что скопилось в почках, - уточнил он про себя.

- Ты уверен, что все в порядке? - Вай критически осмотрела его, но тон ее стал мягче - с оттенком подлинного сочувствия: - Потому что выглядишь ты ужасно. Правда.

- Слушай, - выдавил он, - у нас в конторе грипп. Я полагаю...

- Я тебе дам соды, если действительно нужно, - предложила она.

- Не надо, - поспешно вмешался Говард. - Ты в ночной рубашке. Смотри, я уже надеваю пальто.

- Когда ты в последний раз попробовал диету из супа и орехов, Говард? Это было так давно, что я уже забыла.

- Поищу ее завтра, - неопределенно ответил он, выходя в маленькую прихожую, где висели пальто. - Она, наверное, где-то среди страховых полисов.

- Это было бы лучше. А если уж ты спятил и собрался выходить, то надень мой шарф!

- Ладно. Это правильно. - Он надел пальто и застегивал его, стоя к ней спиной, чтобы она не заметила, как у него дрожат руки. Когда он повернулся, Вай уже скрылась в ванной. Он молча постоял в предвкушении того, что теперь уж она завизжит, но тут вода полилась в раковину. Затем он услышал, как Вай чистит зубы в своей обычной манере - с напором.

Он постоял еще и вдруг мысленно вынес себе приговор тремя простыми словами: "Я схожу с ума".

Возможно... но это не меняет того факта, что, если он в ближайший момент не провернет кое-что, его ждут крайне неприятные последствия. По крайней мере, эту проблему он способен решить, и Говард испытал некоторое утешение. Он открыл дверь, уже было вышел, потом вернулся, чтобы взять шарф Вай.

"Когда ты намерен рассказать ей о последний удивительных событиях в жизни Говарда Митла? - вдруг решил он осведомиться у самого себя.

Говард тут же отогнал эту мысль и сосредоточился на том, чтобы затолкать концы шарфа за отвороты пальто.

Квартира Митла была на пятом этаже десятиэтажного здания на Хокинг-стрит. За полквартала, на углу Хокинг и Куинс-бульвара, находился работавший круглосуточно магазин "Деликатесы и удобства Ла". Говард повернул налево и дошел до конца здания. Здесь была узкая тропинка, которая вела к мусоропроводу. По обе ее стороны стояли контейнеры для мусора. Здесь бездомные, далеко не все из которых были пропащими алкоголиками, устраивали себе неуютным ночлег из газет. В этот вечер, кажется, никто не собирался поселиться на тропе, за что Говард был им очень благодарен.

Он зашел в укромный промежуток между двумя контейнерами, расстегнул джинсы и обильно помочился. Сначала он испытал такое облегчение, что почти забыл недавние удары судьбы, но по мере того как напор ослабевал, опять начал обдумывать свое положение, и отчаяние опять овладело им.

Положение его было, прямо скажем, безвыходным.

Вот он стоит и мочится на стену дома, в котором имеет теплую, уютную квартиру, оглядываясь через плечо, не заметил ли его кто-нибудь.

Появись здесь бандит или грабитель, пока он находится в таком беззащитном состоянии, ничего хорошего не будет, но гораздо ужаснее, если его увидит кто-то из знакомых - Фенстеры, например, из 23-й или Дэттлбаумы из 35-й. И что скажет Вай эта языкастая Алисия Фенстер?

Он застегнул штаны и вернулся к началу тропинки. Тщательно осмотревшись по сторонам, он зашел в магазин и купил банку пепси-колы у улыбающейся бронзовокожей миссис Ла.

- Что-то вы сегодня бледный, мистер Митра, - произнесла она со своей неизменной улыбкой. - Все в порядке?

"О да, - подумал он. - Я действительно брежу, спасибо, миссис Ла. Просто замечательно".

- Поймал таракана в раковине, - пояснил он ей. Она нахмурилась, не переставая улыбаться, и он сообразил, что ляпнул что-то не то. - В конторе, я имею в виду.

- Лучше одевайтесь теплей, - сказала она. Складка на ее почти идеально гладком лбу разошлась. - Радио говорит, будет холодно.

- Спасибо, - поблагодарил он и вышел. По пути домой он открыл банку и вылил ее в канаву. Учитывая, что ванная теперь стала вражеской территорией, ему менее всего хотелось пить на ночь.

Когда он вошел, Вай похрапывала в спальне. Три банки пива хорошо на нее подействовали. Он поставил пустую банка на столик кухне, затем постоял за дверью ванной. Потом прижался уход к дереву.

Царап-царап. Царап-царап-царап.

- Вонючий сукин сын, - прошептал он.

Он отправился спать не почистив зубы - впервые с тех пор, как мать забыла положить ему, двенадцатилетнему зубную щетку, когда отправляла в летний лагерь.

* * *

Он лежал в постели рядом с Вай и не спал.

Слышно было, как палец продолжает свой бесконечный поиски в ванной, постукивая ногтем. На самом деле он не мог слышать сквозь закрытые двери и знал это, но представлял, как он это слышит, что было ничуть не лучше.

"Нет, - говорил он себе, - по крайней мере ты знаешь, что это лишь воображение. Насчет самого пальца ты не уверен".

Впрочем, это мало утешало. Он все еще не мог уснуть и не приблизился к решению проблемы. Он знал, что не сможет до бесконечности выдумывать предлоги, чтобы выйти помочиться возле мусорных ящиков. Он сомневался, получится ли это даже на протяжении двух суток, а что будет, когда приспичит большая нужда, леди и джентльмены? Вот вопрос, который никогда не задавали в суперигре, и он не имел ни малейшего представления, как на него ответить. Не под ящиками же - тут он был совершенно уверен.

"Может быть, - осторожно предположил внутренний голос, - со временем ты привыкнешь в этой штуке".

Нет. Немыслимо. Он двадцать один год жил с Вай и все еще не в силах был зайти в ванную, когда она была там. Эти цепи просто замыкало от перенапряжения. Она могла весело сидеть на унитазе и болтать с ним о том, что делала на работе у доктора Стоуна, пока он брился, но он на это был не способен. Не то воспитание.

"Если этот палец не уйдет сам по себе, значит, тебе придется пересмотреть свое воспитание, - настаивал голос, - потому что кое-что, по-видимому, нуждается в коренной перестройке".

Он повернул голову и взглянул на будильник. Четверть третьего... и, меланхолично сообразил он, что необходимо помочиться.

Он осторожно поднялся с кровати, миновал ванную, из-за закрытой двери которой доносилось все то же непрекращающееся царапанье и постукиванье, и направился в кухню. Он придвинул табуретку к кухонной раковине, влез на нее и тщательно прицелился в сливное отверстие, настороженно прислушиваясь, не проснулась ли Вай.

Наконец получилось... лишь когда он перебрал все простые числа вплоть до трехсот сорока семи. Рекорд всей жизни. Он поставил табуретку на место и побрел обратно в постель, размышляя про себя: "Я так не смогу. Долго не протяну. Просто не смогу".