Палец - Кинг Стивен

- Тема "Вредные насекомые" за сто долларов, Арт.

Сняли квадрат "100 долларов", и Арт прочел: "Лучший способ избавиться от зловредных пальцев в раковине".

- Это... - начал Говард и запнулся. Черно-белая аудитория в студии пялила на него глаза. Черно-белый оператор наезжал крупным планом на его залитое потом черно-белое лицо. - Это... гм...

- Быстрее, Говард, твое время истекает, - ласково приговаривал Арт Флеминг, указывая на него своим неимоверно длинным пальцем, но Говард остолбенел. Он готов был пропустить вопрос, пусть с него вычтут сто долларов, пусть он вообще окажется в минусах, пусть он совсем проиграл, пусть ему не дадут заглянуть в эту распроклятую энциклопедию...

На улице громко фыркнул грузовик. Говард мгновенно проснулся, дернувшись всем телом и едва не слетев со стула.

- Это жидкость для чистки раковин! - орал он. - Жидкость для чистки раковин!

Это и был ответ. Правильный ответ.

Он расхохотался. Пять минут спустя, все еще продолжая смеяться, он застегивал пальто и открывал дверь.

Говард рассматривал пластмассовый флакон, который ковырявшийся в зубах продавец в магазине хозяйственных товаров "Счастливый умелец" на Куинс-бульваре выставил на прилавок. Там была нарисована женщина в фартуке. Она одной рукой подбоченилась, а другой лила струю жидкости то ли в заводской сифон, то ли вы биде из фильмом Орсона Уэллеса. "РАКУШКА" было написано на этикетке. - "ВДВОЕ сильнее лучших известных средств! Прочищают ванны, души и раковины ЗА СЧИТАННЫЕ МИНУТЫ. Растворяет волосы и органические загрязнения!"

- Органические загрязнения, - повторил Говард. - Как это понимать?

Лысый продавец с усеянным прыщами лбом пожал плечами. Зубочистка перекатывалась у него во рту из одного конца в другой.

- Жратва, наверное. Но лучше не ставить этот флакон рядом с жидким мылом, если вы понимаете, о чем я говорю.

- Что, разъедает руки? - спросил Говард, надеясь, что в его голосе слышится надлежащий испуг.

Продавец снова передернул плечами:

- Думаю, что не такое мощное средство, как то, что мы продавали раньше - с щелочью, но теперь запрещено. По крайней мере, я так думаю. Но вот это видите? - Он ткнул коротким пальцем в нарисованные череп и кости с надписью "ЯД". Говард внимательно рассматривал это палец. Он теперь присматривался ко всем пальцам.

- Да, - сказал Говард. - Вижу.

- Это, знаете ли, не для красоты рисуют. Если у вас дети, им этого никак нельзя. И сами не полощите им горло. - Он захохотал, перекатывая зубочистку по нижней губе.

- Не буду, - сказал Говард.

Он повернул флакон и принялся читать надпись: "Содержит гидроксид натрия и гидроксид калия. При попадании на кожу вызывает сильные ожоги". Годится. Неизвестно, в какой степени годится, но как узнать?

Внутренний голос задумчиво сказал: "А что если он только взбесится, Говард? Что тогда?"

Гм... что тогда? Он же в раковине?

"Да... но он вроде бы растет".

Что же все-таки выбрать? Тут голос почему-то молчал.

- Мне бы не хотелось торопить вас с такой важной покупкой, - сказал продавец, - но я сегодня один, а мне еще обрабатывать накладные, так что...

- Я беру это, - сказал Говард, доставая бумажник. И тут ему бросилась в глаза другая витрина с вывеской "ОСЕННЯЯ РАСПРОДАЖА". - А что там? спросил он. - Вон то?

- То? - переспросило продавец. - Электрические ножницы для стрижки кустарника. Мы их в июне получили две дюжины, но они почему-то не пошли.

- Дайте мне пару, - сказал Говард Митла. Он улыбнулся, и продавец потом рассказывал полиции, что эта улыбка ему не понравилась. Нисколько.

Говард, придя домой, выложил покупки на кухонный стол; коробку с электрическими ножницами он отодвинул подальше, надеясь, что до них не дойдет. Конечно, не дойдет. Потом внимательно изучил инструкцию на флаконе "Ракушка".

"Медленно вылить 1/4 флакона в раковину... дать отстояться пятнадцать минут. При необходимости повторить".

Ну, до этого, конечно, не дойдет, или... а вдруг дойдет?

Для верности Говард решил вылить сразу полфлакона. Может, даже чуть больше.

После долгих мытарств ему удалось открутить колпачок. Потом через гостиную он с мрачным видом направился в прихожую, неся на вытянутых руках белый пластмассовый флакон - словно солдат, знающий, что в любую минуту может получить приказ подниматься в атаку.

"Подожди минутку! - заорал внутренний голос, когда он взялся за дверь, и рука у него дернулась, - Это идиотизм! Ты знаешь, что это идиотизм! Тебе не нужна жидкость для раковин, тебе нужен психиатр! Тебе нужно лечь на кушетку и рассказать кому следует, что ты выдумал - да, именно так, выдумал, - будто в раковине сидит палец и растет!"

- О нет, - твердо произнес Говард, покачав головой. - Пути назад нет.

Он не мог - никак не мог - представить, как он рассказывает все это психиатру... да кому бы то ни было. А вдруг это дойдет до мистера Латропа? Может дойти - через отца Вай. Билл Де Хорн был аудитором в фирме "Дин, Грин и Латроп" уже тридцать лет. Именно он устроил Говарду прием у Латропа, дал ему блестящую рекомендацию... словом, сделал все, чтобы устроить его на эту работу. Сейчас Де Хорн на пенсии, но они часто видятся с Джоном Латропом. Если Вай узнает, что ее Гови ходил к психиатру (а как скрыть такое от нее?), то расскажет мамочке - она ей все сообщает. Миссис Де Хорн, разумеется, передаст мужу. А мистер Де Хорн...

Говард представил, как двое пожилых мужчин - его тесть и хозяин сидят в кожаных креслах в каком-то мифическом клубе - на обивке кресел поблескивают маленькие золотые гвоздики. Ему ясно привиделось, как они пьют шерри; рюмка с золотым ободком стоит на столике справа от мистера Латропа. (Говард ни разу не видел, чтобы кто-то из них пил шерри, но в такой фантазии это был обязательный элемент). Он увидел, как Де Хорн которому уже под восемьдесят и налицо явные признаки маразм - доверительно наклоняется к собеседнику и шепчет: "Представляете, что делается с моим зятем Говардом, Джон! Он собирается к психиатру. Думает, что у него в раковине сидит палец, видите ли. Вам не кажется, что он пристрастился к наркотикам или что-нибудь в этом роде?"

А может быть, не следует опасаться всерьез, что именно так получиться? Он думал, что подобное вероятно - в той или иной форме, - а если нет? Все равно он не может пойти к психиатру. Что-то в нем - очень близкое к тому, что не позволяло ему мочиться в общественном туалете, если сзади стояла очередь, - просто отрицало такое предположение. Он не ляжет на кушетку и не скажет: "У меня в раковине торчит палец", - чтобы какой-нибудь очкарик с козлиной бородкой потом донимал его вопросами. Это то же самое, что "Поле чудес".

Он снова взялся за ручку.

"Тогда позови водопроводчика! - отчаянно завопил голос. - Сделай хотя бы это! Не надо говорить ему, что ты видел! Просто скажи, что засорилась труба! Или что твоя жена уронила в раковину обручальное кольцо! Скажи ему что угодно!"