Наложницы ненависти - Панов Вадим Юрьевич

— Ловко, — пробормотал великий магистр. — С кем, ты говоришь, встретился Франц?

— С Каримом Томба! Журналистом! И к тому же шасом! Надеюсь, я не должен напоминать, что семья Шась входит в Темный Двор? Рыцарь де Гир ведет переговоры с противником!

— Это ничего не значит, — буркнул великий магистр. — Карим давний приятель Франца.

— Как раз вот это ничего не значит, — парировал Гюнтер. — Вы думаете, что отставленный капитан гвардии изливает свою обиду журналисту «Тиградкома»? Как бы не так! Чел сообщает, что в разговоре звучали слова: «гиперборейцы» и «твари Кадаф».

— Это невозможно, — тихо произнес Леонард. — О чем ты говоришь, Гюнтер? Франц бы никогда не стал…

Де Сент-Каре замолчал.

— Я считаю, что мы должны немедленно доставить рыцаря де Гира в Замок для получения объяснений.

— У тебя есть запись разговора?

— Качество очень плохое, но указанные мною слова слышны отчетливо.

На самом деле качество было терпимым, но капитан гвардии Шайне лично привел пленку в полуживое состояние, оставив в неприкосновенности только указанные слова.

Леонард долго, очень долго смотрел на мастера войны а затем махнул рукой:

— Ладно, доставьте де Гира в Замок. — Снова помолчал. — Но просто доставьте, Гюнтер, просто. Франц свободен и может разговаривать с тем, с кем пожелает. Я хочу объяснить ему, что такие встречи сейчас неуместны.

— Ты действительно хочешь просто привести сюда де Гира, что бы старик Леонард прочел ему отеческое наставление?

— Подслушивала под дверями?

— Вы слишком громко орали.

Шайне улыбнулся.

— Мы спорили. Наш повелитель трудно расстается со старыми слугами.

— Тень Франца всегда будет над тобой, Гюнтер. Тебя всегда будут сравнивать с ним, а место на вершине только одно.

— Я это знаю. Поэтому и решил установить слежку за де Гиром!

— Твоя идея дала результат. Надо воспользоваться им в полной мере.

— Не учи меня, Вероника. Я прекрасно знаю, что такое Франц для меня.

Шайне развернулся и быстро пошел по коридору.

— Для чего ты затеваешь эту ссору? — поинтересовался Элигор. — Перед войной Орден должен собраться в кулак.

— Он и так соберется, — ответила Вероника, глядя на удаляющегося Гюнтера. — Рыцари хотят нашими руками прижать конкурентов. Мы не против, но меня не устроит, если чуды закончат войну сильными. — Теперь золотые глаза ведьмы буравили гиперборейца. — Прежний мастер войны имел огромный авторитет в гвардии, и если он погибнет от руки этого выскочки, то в Ордене назреет раскол. Мне это нравится.

— Мудрость твоей ненависти смотрит далеко вперед. Азаг-Тот не зря ставил своих наложниц выше нас, простых солдат. Ваша изворотливость способна превратить камень в молоко.

— Азаг-Тоту нравилось не только это.

— И ничего не изменит твоего решения? — устало спросил Томба.

— Есть один вариант, — усмехнулся Франц, — но он тебе не понравится.

— Какой? — с готовностью поднял голову шас.

— Ответ на один вопрос, при условии, что ты не будешь использовать мои слова в своей профессиональной деятельности ни сейчас, ни потом.

— Когда потом?

— Ты поймешь, когда. Один ответ ради нашей старой дружбы. И ради того, чтобы ты не очень жалел о потраченных на завтрак деньгах.

— «Тиградком» платит, — махнул рукой шас, обдумывая вопрос. — Значит, всего один… — Он посмотрел в карие глаза рыцаря. — Орден действительно снюхался с гиперборейцами?

— Да, — коротко кивнул Франц.

— Ну, вы и уроды, — медленно произнес Карим.

Они появились внезапно, словно выросли из-под земли. При их появлении незаметный чел, сидевший за дальним столиком, тихо расплатился и ушел.

Четверо чудов в аккуратных темных костюмах. «Теодор ле Ман, — узнал Франц, — командор войны и друг Гюнтера». Трое остальных были рыцарями узурпаторами, прикрывающими красные глаза темными очками.

— Ты решил вызвать свою пресс-службу? — криво усмехнулся Карим.

Гвардейцам оставалось пройти буквально несколько шагов. Де Гир пристально посмотрел на Томбу:

— Ответь уж и ты мне честно, Карим. Кто попросил тебя встретиться со мной? Сантьяга?

— Твоя отставка слишком аппетитная тема, Франц чтобы кто-то советовал мне ею заняться. — Журналист даже не сделал попытки отвести черные глаза. — Я профессионал.

— Да, — негромко согласился чуд. — Ты профессионал. К сожалению, известный.

— Рыцарь командор войны де Гир, — официально, чересчур официально произнес ле Ман. — Вам надлежит немедленно следовать в Замок. Мы будем сопровождать вас. Если у вас есть оружие, то вам надлежит передать его нам на хранение. В пути следования любое применение магии строжайше запрещено. Такова воля Ордена.

Инструкции, которые Гюнтер дал Теодору, сильно отличались от пожеланий великого магистра. Капитана Шайне не устраивала формулировка «просто доставить». Его вообще не устраивало присутствие в Тайном Городе Франца де Гира.

Над столиком повисло напряженное молчание, которое нарушил ле Ман:

— У вас есть оружие?

— Вы забыли добавить одну фразу, командор войны, — угрюмо бросил Франц.

— Какую?

— «Вы арестованы».

— Это не так, — после короткого раздумья произнес Теодор.

— Тогда ваш вопрос об оружии неуместен и вызывающ.

Узурпаторы глухо заворчали.

— Это станет сенсацией, — тихо пробубнил Карим. — Арест де Гира! Клянусь подтяжками Спящего, в городе начнется настоящая паника.

— Забыл сказать, писака, что тебе также придется последовать за нами, — ле Ман даже не посмотрел на шаса.

— С какой стати?

— Нам нужно задать тебе пару вопросов.

— Свяжитесь с моими адвокатами.

— Будешь выступать, тебе понадобится хороший врач, а не адвокат, — некстати заметил один из узурпаторов. — Подымайся и иди за мной!

— Он никуда не пойдет, — твердо заявил Франц. — Вам нужен я…

— Тебя, предатель, вообще никто не спрашивает!

Тяжелая рука опустилась на плечо Карима и одновременно два других узурпатора встали рядом с де Гиром.

— Томба никуда не пойдет, — повторил Франц.

— Не тебе решать!

Существует мнение, что историю вершат великие дела и славные подвиги. Занятный тезис, имеющий к тому же массу сторонников. Их не переубедить. Они зачитываются сагами и мемуарами знаменитых военачальников. Они ищут величия. Они не видят мелочей.

Они неспособны оценить значение внезапной вспышки ярости, не вовремя брошенного взгляда, случайного разговора. Передвигая по карте полки и дивизии, они не задумываются над тем, что каждый отряд состоит из отдельных личностей, а каждый полководец обладает целым набором слабостей и недостатков. И даже перед смертью они гордо произносят: враг был сильнее.