В мгновение ока - Брэдбери Рэй

— А кто же он у нас? — уныло спросил Скип.

Все взоры устремились на Песика, который покоился у кромки бассейна.

— Он… — выдохнула, поразмыслив, Сьюзен, — он… он мой любимчик!

Не дожидаясь очередного потока слез, Роджер Бентли снял трубку установленного в саду телефона, соединился с кладбищем домашних животных, задал несколько вопросов и вернул трубку на место.

— Двести долларов, — сообщил он. — Полагаю, это приемлемо.

— За Песика? — возмутился Скип. — Уж больно дешево!

— Ты шутишь? — спросила мужа Рут Бентли.

— Вовсе нет, — ответил Роджер. — Я всю жизнь посмеивался над такими заведениями. Но раз уж мы расстался с Песиком навсегда… — он помолчал. — Его заберут ближе к полудню. Прощальная церемония — завтра.

— Прощальная церемония! — фыркнул Родни, остановился у кромки бассейна и сделал несколько круговых движений руками. — Нет, увольте, это без меня.

Почувствовав спиной долгие, осуждающие взгляды, он обернулся и втянул голову в плечи.

— Ну ладно-ладно, приду.

— Песик бы тебя не простил, — всхлипнула Сьюзен и вытерла нос.

Но Роджер Бентли ничего этого не слышал. Переведя глаза с собаки на родных, а потом на небо, он зажмурился и вполголоса произнес:

— Боже милостивый! Да понимаете ли вы, что это единственное горе, которое постигло нашу семью за все минувшие годы? Никто из нас даже ни разу не хворал, так ведь? Не лежал в больнице. Не попадал в аварию.

Он выждал.

— Да, так и есть, — согласились все.

— Круто! — вырвалось у Скипа.

— Вот именно. Вы же видите, сколько вокруг аварий, несчастных случаев, болезней.

— А может быть… — начала Сьюзен, но не сразу договорила, потому что у нее срывался голос. — Может, Песик для того и умер, чтобы показать, какие мы везучие.

— Везучие?! — Роджер Бентли открыл глаза. — Это правда! Известно ли вам, как нас прозвали…

— Научно-фантастическое поколение, — подхватил Родни, с невинным видом зажигая сигарету.

— Откуда ты знаешь?

— Да ты постоянно об этом твердишь — читаешь лекции даже за обедом. Нож для консервных банок? Фантастика. Автомобили. Радиоприемник, телевизор, кино. Все на свете! Научная фантастика, куда ни кинь!

— А разве не так? — вскричал Роджер Бентли, обращая взгляд к Песику, как будто ответ знали последние покидающие свою обитель блохи. — Черт побери, ведь раньше и в помине не было автомобилей, консервных ножей, телевизоров. Перво-наперво их надо придумать. Начало лекции. Затем их надо сконструировать. Середина лекции. Таким образом, фантастика становится свершившимся научным фактом. Лекция окончена.

— Я посрамлен! — Родни с преувеличенным почтением захлопал в ладоши.

Груз сыновней иронии пригнул Роджера Бентли к земле; он погладил несчастное издохшее животное.

— Прошу прощения. Расстроился из-за Песика. Ничего не могу с собой поделать. На протяжении тысячелетий род людской только и делал, что умирал. Но этот период завершился. Одним словом, научная фантастика.

— Хоть стой, хоть падай, — усмехнулся Родни. — Ты, отец, начитался всякой макулатуры.

— Допустим. — Роджер коснулся черного собачьего носа. — А как же Листер,^[39] Пастер,^[40] Солк?^[41] Они ненавидели смерть. Изо всех сил старались ее побороть. В том-то и заключается суть научной фантастики. Неприятие данности, жажда перемен. А ты говоришь — макулатура!

— Это уже древняя история.

— Древняя история? — Роджер Бентли негодующе воззрился на сына. — Не скажи. Я, например, появился на свет в тысяча девятьсот двадцатом году. В те времена, если человек хотел в выходные проведать родителей, его путь лежал…

— На кладбище, — подхватил Родни.

— Точно. Мои брат с сестрой умерли, когда мне шел восьмой год. Из родни осталась ровно половина! А теперь скажите-ка, милые дети, много ли ваших сверстников умерло в юном возрасте? В начальной школе? В старших классах?

Обведя взглядом родных, он выжидал.

— Ни одного, — ответил, помолчав, Родни.

— Ни одного! Слышите? Ни одного! Вот так-то. А я к десяти годам потерял шестерых лучших друзей! Постойте! Я кое-что вспомнил!

Роджер Бентли бросился в дом, порылся в чулане, вытащил на свет божий старую пластинку — семьдесят восемь оборотов в минуту — и бережно сдул с нее пыль. Щурясь от солнца, он прочел на этикетке:

— «Все хорошо, или Одна беда — собака ваша сдохла».

Жена и дети потянулись к нему, чтобы разглядеть эту реликвию.