Смертельный рейд - Иванович Юрий

– Это женщины падают в обморок, – успел я вставить с ворчанием.

– Извини: без сознания. Я боялась к тебе даже притронуться, догадываясь, что это твое тело само себя лечит. Точно так же, как синяк. Если примерно, то ты пролежал без движения целые сутки. Поняв, что ты живой, я решила выкинуть трупы наружу. Того, что в щели застрял, еле приподняла, но больше всего с первым намучилась. В том числе и вытягивая из него твой меч. Там до сих пор такая лужа крови, что мне смотреть страшно. Их оружие я тоже все собрала и сложила у той стены. Тела я скатила вниз, но далеко спускаться не решилась и стала закладывать проход. Хорошо, что успела.

– Опять гости? – забеспокоился я.

– Маленькие! Самые маленькие! Те самые шавки… – Ксана сильно побледнела. – Но их много, и они уже доедают тех троих.

– Туда им и дорога! – воскликнул я в сердцах, чувствуя сильную слабость, странное головокружение и… сильный голод. – То-то мне слышится какой-то хруст и повизгивание… Ну с этим ладно. Как ты разожгла костер?

– Твоей волшебной штучкой.

– Умница. А покушать у нас есть?

– Сколько угодно!

– А что с водой?

– И вода еще осталась!

Странно, я помнил, что у нас оставалось полфляги. Тем более что вот и тряпка мокрая на плече.

– Ходила за водой?

– Так у нас была!

– Разве ты эти сутки не пила?

– Пила! Но у нас еще много.

– А у этих уродов фляг не было?

– Нет! Мне кажется, они свои вещи и остальное оружие где-то снаружи оставили, чтобы не мешали. А пить мне ни капельки не хочется! Честное слово! Мяса вполне хватает, и так живот переполненный! – При этих словах она заметалась вокруг меня, приподнимая осторожно мои плечи и голову. Потом поднесла кусочки обжаренного на огне мяса, распаренные галеты и стала меня закармливать со словами: – Ты, главное, ешь больше, быстрее поправишься! Тем более ты так любишь покушать! Всегда твой аппетит зависть вызывал.

«Ну да, ну да, смотря какую зависть, – размышлял я. – Наверняка добить такого объедалу хочется! – Иногда замирал, прислушиваясь к боли в левом плече. – Долго ли мне валяться придется? Воды-то все равно нет, и мы даже не знаем, насколько она далеко. И врет она, ни капли не выпила, вон какие у нее губы сухие и потрескались».

– О! А ведь от твоего синяка даже следа не осталось! – заметил я с восторгом и с полным ртом. – То-то я думаю, что ты такая красивая стала!

– Спасибо! – нахмурилась она и смутилась одновременно. – И не разговаривай, подавишься!

И в самом деле, чего это я на комплименты перешел? Наверное, приятно за свои умения стало, не напрасно старался… Или по другой причине?

Отбросив неуместные мысли в сторону, попытался сосредоточиться на врачебном осмотре своей раны. Но вначале тряпка мешала. Потом пришлось ждать, пока Ксана осторожно омоет и вытрет место ранения. Потом пока привык к виду розовой, странно бугрящейся кожи. Такое впечатление, что там навсегда вот такой и останется жуткий шрам, с бугорками, рытвинками и ямками. Даже дивно, что человеческая кожа так неприятно может выглядеть. Но при этом я четко помнил, что мой первый щит еще не то может. Уж если он меня от инвалидности спас и превратил в здоровенного, могучего молодца, то уж как-нибудь с помощью хорошего питания он и кусок плеча нарастит. Главное, что кости целы!

Это я так вначале подумал. Но потом, когда все-таки рассмотрел внутренние структуры, заметил, что верх выступающей влево и вверх части ключицы таки имеет небольшую трещинку. Даже маленький надкол! Не помню, как этот участок называется, вроде как ость, да и сути это не играет большой. Болит, зараза! Удар копья и для костей не прошел бесследно. А судя по тому, насколько важна лопатка для деятельности человека и сколько там у меня вырвано мяса, сухожилий и кровеносных сосудов, самолечение может растянуться и на неделю. Если не сказать – больше. Это ведь не синяк залечить!

«Кстати, о страусах! – Мысль о самолечении натолкнула на идею испытать так хорошо себя зарекомендовавшую “маленькую гадость”. – Только удастся ли мне самого себя подогреть до нужного всплеска активности? Но в любом случае попробовать стоит!»

Вначале ничего, кроме бессилия, мои попытки не приносили. Наверное, еще и потому, что краешек лопатки я видел только одним, левым глазом. А как можно выплеснуть из себя точно заготовленную силу, кося на точку лечения одним глазом? Выход нашли с помощью зеркальца, вложенного в несессер. По моим подсказкам Ксана фиксировала зеркало в нужном положении, я концентрировался на изображении моего покореженного плеча и отправлял очередной тринитарный всплеск.

И отлично получалось! Конечно, если не считать полного бессилия после пяти-шести «подогреваний». Но как только я уставал, сразу проваливался в сон. Спал недолго, минут пятнадцать, после такое же время обильно поглощал все, что мне подавала моя забывшая о своих болячках помощница. После приема пищи лежал минут пять, посматривая на свой бушующий «внутренний котел», а как только чувствовал приемлемый уровень накопления энергии, опять приступал к лечению. Какое счастье, что мы запаслись просто невероятным количеством мяса, дров, да и пайки наши мы толком даже раскрыть не успели.

И чудо не заставило себя ждать. После пяти часов я уже осторожно мог шевелить и двигать левой рукой. На седьмом часу встал и попытался занять себя некоторым делом по хозяйству. На десятом часу я чувствовал себя вполне сносно, а моя кожа и покалеченные мышцы приобрели тот вид, который имели до ранения. После этого я уже лечил себя два часа сам, придерживая зеркало правой, а то и левой рукой. Эти последние часы, изменяя привычными для себя понятиями, я дал немного поспать доблестному оруженосцу, поведение которой я оценил по самой высшей оценке по десятибалльной шкале. Ну и между сеансами самолечения метался то к одной деревянной загородке, то к другой и все вокруг внимательно высматривал в щели. Не забывая при этом запихивать в рот и тщательно пережевывать жалкие остатки жареного мяса.

В той каверне, откуда мы пришли, шавки к моменту моего выздоровления начисто обглодали костяки наших павших врагов. Затем они немного покрутились возле загородки из бревен. Причем действовали предельно тихо, принюхиваясь и пытаясь протиснуться сквозь щели побольше. Ну, я-то те щели специально сделал! Поэтому, тыкая копьем, довольно быстро прибил с десяток доморощенных шакалят. Как ни странно, стая своих сородичей поедать не стала, а в количестве более полусотни особей быстро скрылась в тех проходах, где и находились доставившие нас сюда клети (чтобы не путаться, я решил назвать то место Лазейка, с надеждой, что именно оттуда мы когда-нибудь вернемся назад на поверхность). Видимо, у шавок срабатывало стадное соображение: наелись – хорошо! Начинаем гибнуть – плохо, пора сматываться.