Трансчеловек - Никитин Юрий Александрович

На полках плотно томики книг, кончики пальцев зачесались от желания взять в руки, но удержался немалым усилием своей прям-таки железной воли. Ну не коллекционер я, не коллекционер, а беречь и лелеять книги – туповатое занятие. Ценность книги не в переплете, корешке, клее и бумаге, а в буковках, которые умные люди расположили в нужном порядке. А для умного читателя абсолютно не важно, на чем те буквы: на каменной стеле, пергаменте, бумаге или экране дисплея. На дисплее, понятно, читать намного удобнее.

За спиной хлопнула дверь. Коля ввалился в комнату, хватаясь за косяк, хрипя и задыхаясь. Лицо стало багровым и синюшным разом, глаза закатывались под лоб, он хрипел что-то неразборчивое.

Я хотел броситься поддержать, но он уже повалился в ближайшее кресло, подъехал столик с приготовленными тониками. Я смотрел, как дрожащие руки, что только что держали пулемет и швыряли гранаты, хватают стаканы с жидкостью неприятно зеленого цвета, подносят к губам, кадык часто дергается, прогоняя содержимое стаканов по пищеводу…

– Бабы и война, – сказал я, – извечное мужское занятие…

Он чуть оживился, прохрипел:

– Мудро… Кто сказал?

– Не знаю, – ответил я честно. – Я думал, что я.

– Для тебя слишком… – Коля все еще хрипел. – Ты весь… как стальной клинок. Нет в тебе вычурности…

– Это плохо?

– Мне, – огрызнулся он, – хорошо. Даже очень…

– С кем воюете? – спросил я.

– Со всеми, – произнес он угрюмо, – кто мешает нам расширяться.

– Нам, это кому?

– Великой Скифии, конечно! – воскликнул он с некоторым удивлением.

– Извини, – сказал я искренне, – не знал, что ты скиф.

– Да я недавно, – ответил он честно. – Познакомился на их сайте, побазарили о том, о сем, а когда я посмотрел их Устав и Программу, то и мне восхотелось стать скифом. А там с этим просто: если чувствуешь в себе скифа – будь им!.. Ну, я вошел к ним, потом не раз собирались в реале. Те, кто близко, понятно. Ведь множество скифов разбросаны по всему миру… Диаспора, будь она проклята, великое рассеяние. С тех пор, как подлый Филипп Второй, папочка Александра Македонского, подло убил нашего царя Атея, нас начали теснить всякие гады… Правда, когда наместники Македонского вторглись в Скифию, мы уничтожили их войско полностью, но наши силы тоже были подорваны…

– И с тех пор все собираете силы, – посочувствовал я. – Понятно, от кого мы научились запрягать…

Он обиделся:

– Ты зубы не скаль, Родина – это святое! Нет выше доблести, чем погибнуть за родную Скифию, чтобы она жила и процветала! Но наша величайшая держава, величайшая из всей империй мира, скифская, все еще в упадке, на нее набросились все соседи, как шакалы норовят оторвать кусок мяса от еще живого льва. Но мы им еще покажем! Есть порох в пороховницах, ягоды в ягодицах…

Он рассказывал с придыханием, надрывом, глаза блестят, я вдруг ощутил, что он в самом деле скиф, в самом деле верит в величие скифской державы… да оно в самом деле было, не спорю, но он верит в то, что скифское государство существует, воюет, борется за признание, расширяет свои пределы, возвращая когда-то потерянные территории.

– Круто, – сказал я искренне. – Реваншисты, значит. Слушай, в твоем-то возрасте…

– Нам чужого не надо, – ответил он с достоинством. – А свое вернем! На том стоим.

Я попытался вспомнить границы древнего скифского государства, но получалось что-то с неясными очертаниями. Разве что весь Средний и Ближний Восток, Палестина, Средняя Азия и Восточная Европа… хотя что-то могу и путать, не мои это увлечения, а энциклопедии запрашивать по этому поводу не стану.

– А кто противится?

Он отмахнулся.

– Да всякие отморозки. Альбигойцы, паписты, атланты, фашисты, коммунисты, легионеры Марка Красса, Парфянское царство, Галактический Союз и даже Темная Звезда… ну, а всякие мелкие королевства, герцогства, Союзы миров, Аль-Каиду и Крестоносцев космоса можно не считать. Рылом и выучкой не вышли.

– У вас крутые бойцы?

Он сказал с гордостью:

– Скифы мы!.. С жадными очами… и еще чем-то, не помню. Словом, круче нас только яйца. Есть будешь?

– Если только без прессинга, – предостерег я.

Он покачал головой.

– Какой прессинг, если ты прям железный! Ни на выпивку тебя, ни к бабам, ни нажраться так, чтобы дышать тяжело…

Подкатив столик с довольно старомодно выглядящими приборами, Коля взял пульт в руки и, шевеля губами, начал тыкать пальцем в клавиши. Подумать только, у простых все еще в ходу клавиши.

Выглядел он изможденным, глаза все еще лихорадочно блестят. Отвечал мне иногда невпопад, я же видел, что мыслями и чувствами еще там, в дыму виртуальных боев. Хорошо, сказал я себе, хорошо для общества, что мы сумели нереализованную жажду насилия и преступности вытеснить в виртуальные миры.

«Зеленые», они не переводятся даже в обществе высоких технологий, ну не совсем «зеленые», а некий слабый аналог, предостерегали, что, дескать, в виртуальных мирах только раззадорятся, а потом выйдут в реальный мир убивать, насиловать и грабить. На это мы им отвечали с цифрами в руках, что в эру компьютеров увлечение стрелялками вовсе не привело в всплеску преступности, как боялись алармисты, не приведет и теперь. То были простые стрелялки, возражали «зеленые», а это…

Заткнитесь, ответили мы кратко. Кто не выпустит пар в виртуальном и попробует повторить такое же в реале, такого загребут еще на выходе из квартиры. И больше не выпустят из весьма охраняемых мест. Хватит, нацацкались.

Закончив заказ, Коля сказал все еще хриплым голосом:

– А я малость выпью… Теперь и я почти не потребляю. В сердце как будто раскаленный штык образца четырнадцатого загнали! Были тогда трехгранные, знаешь?.. А под лопаткой, наоборот, льдину подложили.

– Сколько было инфарктов? – спросил я.

– Два, – ответил он не моргнув глазом.

– Пять, – поправил я безжалостно.

– То не инфаркты даже, – возразил он. – Так, фигня одна… Инфаркты, когда мне в реанимации уже бирочку на большой палец ноги привязали. Мол, этого в морг. А то ерунда, можно сказать, микроинфарктики.

– Пять инфарктов, – повторил я. – Коля, кончай ты с этим. Даже скифы не всегда воевали. Займись чем-нибудь более мирным. Были скифы-пахари, о них еще Геродот писал…

– Так это мы, – провозгласил он победно. – Мы и есть те самые скифы-пахари! Что значит, самые продвинутые среди скифов. Остальные только кочевники. Потому у нас самая крутая армия, что мы коней зерном кормим, в Элладу зерно продаем, а там хорошие доспехи покупаем…

Я помалкивал, сказать нечего, Колю не переделать. Незаметно для него мысленно послал сигнал Михаилу, он в последнее время наблюдает и за Колей, поддерживает его здоровье как может, передал все, что выяснил, поднялся.