Имортист - Никитин Юрий Александрович

Перед обедом заглянул Шторх, министр нефтяной промышленности, а также Удовиченко, вице-премьер, первый заместитель Медведева. Удовиченко принес на подпись пару важных бумаг, проследил, чтобы я поставил дату и вписал свое имя в нужную строчку, отбыл, Шторх задержался дольше: строгий, подтянутый, очень интеллигентный и со сдержанными манерами, он мне нравился как исключительной работоспособностью, так и умением видеть проблемы, что выходят гораздо дальше его нефтяного огорода.

Я быстро просмотрел план перестройки промышленности, утвердил, еще раз напомнил, что мы, имортисты, пришли всерьез и надолго, так что надо заботиться и о капитальном ремонте: не удастся оставить преемнику, как вот оставили нам…

– Надеемся, – ответил он сдержанно. Взглянул мне в глаза, повторил чуть раскрепощеннее: – Очень надеемся, господин президент!

На экране беззвучно двигались колонны демонстрантов, он скосил глаза, чуть раздвинул губы в улыбке:

– Это у вас с абсурдопереводом?.. Не выключайте, через полчаса обещают чемпионат США по дебилдингу.

Я отмахнулся:

– Там сплошной дебилдинг… Если Бог не уничтожит Штаты, ему надо извиниться перед Содомом и Гоморрой…

Он собрал бумаги в папку, визит можно считать законченным, поинтересовался чуть-чуть саркастически:

– Господин президент… а вы в самом деле верите, что Содом и Гоморру уничтожил гнев Господа Бога?

Я помолчал, ответ вроде бы ясен, мы же цивилизованные люди, но посмотрел на его спокойное, исполненное интеллектуального достоинства лицо, полное неосознанного юношеского бунтарства, именно неосознанного, вздохнул, вряд ли поймет, но попытаться надо, такие люди очень хороши, терять или отпускать в стан противника очень жаль, сказал как можно нейтральнее:

– Я понимаю вас, Орест Модестович. А вот понимаете ли вы нас?

Он спросил в той же сдержанной манере, когда задиристость почти незаметна:

– Но все-таки, все-таки?

– У простых людей, – ответил я, – на все вопросы бытия есть простые и ясные ответы. Уже классический пример, что если подойти к любой пивной точке, то мужички за кружку пива вам объяснят просто и доходчиво, как вывести страну из валютного кризиса, как увеличить добычу нефти, как помириться с Украиной, как лечить рак… Объяснят просто! Все будет понятно. А вот профессора всегда почему-то отвечают на те же самые вопросы так длинно и путано, что просто зло берет!..

Он засмеялся, я услышал победные нотки, он предложил снисходительно:

– Хорошо, тогда объясните длинно и путано. Я все равно пойму, вы же знаете.

– Надеюсь, – вздохнул я. – Ладно, вы правы в том, что есть две точки зрения. Богословская и научная. Какой придерживаться?.. Ответ кажется ясным. Сейчас все грамотные, все атеисты, все знают, что никакой тверди небесной, где сидит Бог, нет. Зато есть время от времени падающие на планету метеориты. Иногда очень большие. Однако этот ответ сродни простым и ясным ответам грузчиков у пивнушки. Понимаете, Орест Модестович… почему-то мы до сих пор самым маленьким говорим, что их аист приносит или в капусте находим… Умирающим говорим бодрым голосом, что еще поправятся, а когда кто-то за столом опрокинет тарелку с супом, не поднимаем довольный гогот и не указываем пальцем, как принято в Штатах, а делаем вид, что ничего не случилось, даже вообще не замечаем… От того, что эти города уничтожены вулканом или гигантским метеоритом, ничего уже не изменится, согласны? А вот если они уничтожены Гневом Господним…

Он дернулся, я договорил поспешно:

– …или будем говорить, что уничтожены Им, то в мире может измениться очень многое. Понимаете?

Он наморщил лоб, в глазах появилось подобие напряженной мыслительной работы, но, может быть, просто чересчур внимательно следил за моими пальцами.

– С трудом. Это преамбула, да?

– Да, – согласился я, – преамбула. Давайте напомню, вы же знакомы с основами ислама, теперь все с ними знакомы, время такое, напомню о ночном путешествии Мухаммада. Помните, однажды ночью перед ним явился Бурак, небесный конь, а Мухаммад, будучи не робкого десятка, вскочил ему на спину. Конь тут же развернулся и прыгнул, Мухаммад успел только увидеть, что копытом сшиб кувшин с водой, но тут же земля оказалась далеко внизу, заблистали звезды, они неслись через одно небо, другое, третье, и так очень долго, пока не оказались на самых высших небесных сферах. Он успел увидеть рай и ад, читайте об этом подробности, сами знаете где, девяносто тысяч раз беседовал с Богом, потом еще очень многое случилось с ним там, в небесном чертоге, а когда наконец вернулся на землю, то постель еще не остыла, а вода из опрокинутого кувшина все еще продолжала выливаться…

Шторх терпеливо выслушал, так как ждал очень важное, но я замолчал, он довольно усмехнулся:

– Да, споры ведутся с тех давних времен. Древние были еще те прагматики!.. Две трети мудрецов доказывали, что это невозможно, треть мямлила насчет всевозможности для божественной силы, это все неубедительно, сами понимали, а в прошлом веке заговорили о различных измерениях времени, петлях пространства и прочих кашпировских. Сейчас же вообще такую науку припрягают, диву даюсь!.. Но все-таки, господин президент, к чему это?

– А к тому, – ответил я тихо, – что не о том спорят. Совсем, ну абсолютно неважно, успел он за такой срок или не успел! Сон это был, глюки, накурился ли травки или же в самом деле был у самого Бога!.. Неважно случившееся. Важно только его, Мухаммада, переживание, восприятие. Ибо из этого восприятия выросло то, что изменило карту мира, изменило людей… О Коране слыхивали? Правда?.. А ведь Коран вырос из того небесного путешествия. Об этом подумайте! Вот в Иране сейчас возникла новая очень энергичная и агрессивная ветвь ислама – буракисты…

– По имени коня?

– Назвал же Македонский по имени павшего коня город, – сказал я, – Буцефалия, слыхал? Почему молодые исламисты не могут взять имени святого коня пророка? Напомню, они взяли за основу один из моментов того, что увидел Мухаммад за время ночного пребывания у Бога… А мудрецы спорят, мог или не мог долететь!

Шторх смотрел на меня неотрывно жутко блестящими глазами, мне даже стало не по себе, вдруг передернул плечами:

– Бр-р-р-р!.. Господин президент, вы – страшный человек. Не поверите, захотелось пасть на колени… или хотя бы опуститься на одно и поцеловать вам руку.

– Как сюзерену?

– Как папе римскому.

– Папе римскому целуют туфлю, – напомнил я.

Он хмуро улыбнулся:

– До такой степени мое благочестие и благоговение перед мудростью президента не опускаются. Я твердо знаю, что самый умный я, а вам пока что просто везет. Вы уж простите, что я так разоткровенничался, со мной это впервые… Просто вы меня потрясли, оказавшись на такой высоте…