Дэмономания - Краули Джон

Он оглядел зал, притворяясь, что внимательно слушает уверения. Потом с неожиданным хлопком плотно сложил руки.

— Ладно. Вот как это делается. Становитесь на колени и говорите: Господи, я верую во все, что Ты рассказал мне о Себе через Сына Твоего Иисуса Христа в книге Его, в Библии. Господи, для меня ничего не имеет значения в этом мире, кроме служения Тебе. Мне не нужно ничего, кроме того, что Ты определил мне, я счастлив хлебом и водой во Имя Твое. Знаете, что дальше будет? На небесах начнется праздник. Там возрадуются. Говорю вам, что на небе более радости об одной заблудшей овце, нежели о девяноста девяти, которые даже из дому не выходили.^{362} Да это ваш день рождения! А что вы получаете на день рождения? Подарки! Мороженое и торт! Все, чего желали и в чем нуждались! Не верите? Он так и сказал: Я пришел для того, чтобы вы имели жизнь, и имели с избытком. С избытком! Это обетование! Вы скажете: Пит, ты, конечно, говоришь не о вещах мира сего, не о деньгах, не о материальном — а ничего подобного! Я о них и говорю! Я в первую очередь именно о них и говорю. Избыток! Потом — новости все лучше и лучше! — как насчет здоровья? Чтобы никогда не болеть? Ведь к чему вам избыток, если вы больны. Так что — да, и здоровье тоже. И больше того. Жизнь. Долгая жизнь. Вечная жизнь! Именно здесь, на этой земле. — Пауза. — Теперь вы должны понять, что все это стало вашим через Иисуса Христа. Оно ваше потому, что Иисус Христос возобновил Божье обетование во всей его былой славе. Другим не достанется. Уж извините. Будда, конечно, был классным парнем, но он не встал из гроба. Бог хочет, чтобы мы не умирали, и он доказал это тем, что поднял из гроба Сына Своего. Смерти нет. Смотрите, как просто.

Пирс с каменным лицом вбирал все эти шуточки и сахарок вприкуску, а теперь вдруг рассмеялся вслух: коротко взлаял в тишине, о чем тут же и пожалел: Пит Терстон стрельнул по нему гадючьим глазом, наверное, занес в память незнакомое лицо, и отвел взгляд. О, мерзкий человек, скопление всего, что Пирс презирал и чего боялся; как она могла! Бледно-зеленый костюм, перехваченный поясом, а для объема набитый в плечах и у лацканов. Отвратительное фамильярничанье с Божеством, своим боссом, своим корешом; самодовольное себялюбие и неистовая энергия, обращенная против других; как не разглядеть в нем прилизанного зверя с рогами, подобными агнчим^{363}, который торит дорогу Великому Зверю Апокалипсиса, — главного менеджера, что ставит метки на челе у каждого, дабы тот мог покупать и продавать. Пирс заглянул в Библию.

Что там говорил этот жирнюк. От Марка, 16. Оказалось, что это самая последняя глава.

— Пойдем познакомишься, — сказала Роз.

Представление завершилось. Вокруг закрывали Библии и брали влажные пальто: на сегодня конец урокам.

— Нет, — сказал Пирс. — Не могу.

— Да пошли, — настаивала Роз. — Просто поздороваешься.

— Не могу, — сказал Пирс. — Не смогу до него дотронуться.

Она потянула его за локоть, заставила подняться и стала легонько толкать вперед. Рэй и Пит стояли рядом, спина к спине, принимая восторги от проходивших мимо людей; Рэй как недвижный идол, Пит как нож колющий. Роз подтащила Пирса к ним:

— Это мой друг Пирс.

Вот предпоследняя комната в Пирсовом доме памяти о Конурбане: выход, охраняемый силами, что повернулись теперь взглянуть на него, у одной глаза словно чайные чашки, у другой — как мельничные колеса^{364}; Пирс мог пройти, лишь бросив им кость смирения и доброй воли, здрассьте. Смотри ты, даже руку смог протянуть. А-а, привет-привет, вы откуда? Вот как? Ну что ж, мы тут надолго, вы еще о нас услышите. Да-да, конечно. И его пропустили.

— Майк сказал, что ты ему показался довольно интересным парнем.

— Серьезно?

Пирс захлопнул дверцу «гадюки» и сделал еще одну безуспешную попытку закрыть окно до конца. Майк изловил его в фойе Имперского зала, не желая отпускать без дружеской болтовни, parhesia. Роз куда-то исчезла — наверное, она все и подстроила.

— Ну и о чем же вы по-мужски поговорили?