Дэмономания - Краули Джон

— Вот, — закончил Пирс. Он умолчал о ночном звонке Рее; не стал рассказывать и о том, что дьявол разбил стекло в машине Роз. И о том, что плакал.

— Так, значит, он там теперь живет? Майк? В Конурбане? — спросила Роузи.

— Не знаю. Наверное.

Он понятия не имел, где скрываются днем Рэй, Майк и Пит — верно, растворяются в воздухе; он даже не пытался представить, как они, к примеру, завтракают или принимают ванну.

— Если там… — сказала Роузи, — если он переехал, не сообщив мне… Тогда он нарушил закон. Строго говоря. — Она в задумчивости приложила палец к губам. Затем коснулась руки Пирса и вздохнула: — Ох, елки-палки. Когда все это кончится.

— Последний там ангелочек, — сообщила Сэм, появляясь в дверях. — В ребеночке.

— Точно, — сказал Пирс. — Дальше уже ничего нет.

— Ничего, — подтвердила Сэм.

Роузи нужно было обсудить с Аланом ежеквартальный отчет правлению Фонда Расмуссена в Нью-Йорке — несложный документ, тем не менее доставивший Роузи много беспокойства; она напечатала несколько черновых вариантов на огромном старом «ремингтоне» Бони — Алан сказал, что отдаст их секретарше и та сделает как надо. Они деликатно обошли тему о судебном слушании, до которого оставалась неделя, а заговорили о «Пауэрхаусе» и его планах покупки обанкротившейся «Чащи».

— Послушайте, — сказал Алан. — Если общественность не хочет этого, можно им помешать. Понимаете? Нежелательному покупателю можно противодействовать множеством совершенно законных и приемлемых способов. Не обязательно даже действовать в открытую.

— И какие, например, способы?

— Если вы не хотите, чтобы они купили здание, можете сами его купить. В смысле, Фонд. Правление, конечно, придется уламывать — по-моему, за санаторий просят около миллиона. А вы, скажем, предложите полтора.

— Вы о чем? Весь Фонд едва потянет на эту сумму.

— А вам и не надо столько платить. Берете опцион на полуторамиллионную сделку. Обойдется он вам тысяч в пятьдесят. Опцион действителен в течение трех лет. За это время или они найдут лучший вариант, или у них истощатся ресурсы. Так и так они отступятся.

— А если нет?

— Придумаем еще что-нибудь. За три года мало ли что случится.

— Может, лошадь научится говорить, — пробормотала Роузи.

— Фонд мог бы даже провести сбор средств, чтобы выплатить опцион, — продолжал Алан. Он задумчиво смотрел в окно, сложив руки за головой; идея ему определенно нравилась. — Кое-кого здесь беспокоит эта компания. Не говоря уж о том, что благотворительная организация при покупке освобождается от налогов.

— Ну что ж, вперед, — сказала Роузи. — Я в доле. Говорите, где подписаться.

— Давайте еще обмозгуем. — Алан повернулся к ней. — Да, Фонд может не пустить сюда этих людей. Но он может выступить и на их стороне. К примеру, предложить им помощь в получении опциона.

— С какой это стати я… А! Поняла.

Роузи проследила скрытый ход мыслей Алана. Точно. Она идет к ним, к Майку; сидит где-то там за столом и обсуждает сделку. Помощь Фонда в приобретении «Чаши» в обмен на постоянную опеку над Сэм. Понадобится терпение, придется лгать. Может, самой и не придется; это дело Атана, он что угодно облечет в разумную и достойную форму: так некоторые умеют предлагать взятки, подмазывать, сохраняя видимость обыкновенной сделки.

— Но я не хочу их здесь видеть, — сказала она. — Не хочу.

— Что ж, — заметил Алан. — Тогда вы постараетесь сделать для них все, что в ваших силах. Но ничего не выйдет.

Роузи невесть отчего передернуло.

— Так странно об этом рассуждать. Я не смогу. Алан не без наигрыша пожал плечами.

— Он ведь неплохой парень, — сказала Роузи. — Я же его знаю. Неплохой, правда ведь.

Тем временем Сэм показывала Пирсу, как, лежа на кровати, свеситься вниз головой почти до пола, чтобы увидеть весь дом вверх тормашками: пол становится потолком пустынной пыльной комнаты с приклеенной к нему мебелью, а лампа торчит из центра пола — все то же, но по-другому.

— Видишь? — спросила она.

— Ага, — сказал Пирс. — Здорово.

В полдень он дал ей томатного супа с кусочками сыра; к этому блюду он пристрастился в Кентукки и до сих пор готовил временами, когда ему хотелось уюта; поколебавшись вначале, она попробовала и съела все с удовольствием.

— У моего папы новый дом, — сказала она за едой.