Дэмономания - Краули Джон

— Так.

— У нее была такая книга, сплошные пророчества об одной семье. Она пришла с ней к предводительнице клана, матриарху^{524}, и говорит: хочешь, продам ее, ну скажем, за сотню золотых.

— Ага.

— Та колеблется. Сотню? Нет-нет. Слишком дорого. Тогда Сивилла берет одну страничку — один листок, так?

— Ну.

— И бросает в огонь. Какого черта! Ладно, говорит Сивилла, но теперь цена выросла до двухсот. Двести? За меньшее? Не станет она платить больше за меньшее. Тогда Сивилла вырывает еще лист — и тоже в огонь.

Роузи засмеялась — до нее дошло.

— Теперь книга стоит триста. — Вэл подняла три пальца. — Матерь фигеет от того, как Сивилла жжет будущее. Просто в ярости. А, слишком дорого? Ладно, еще страничку в огонь. Цена еще возрастает.

— Ну и?

— Дошло до тысячи, осталась одна страничка — матриаршица платить не хочет. В огонь. Но не успел лист догореть, мать кричит: подожди, я заплачу! Сивилла хватает листок из огня, остается половинка. — Вэл зло ухмыльнулась. — И та заплатила.

— Это предупреждение? Твоим клиентам?

— Клиентам? — оскорбленно переспросила Вэл. — Ну а ты сама что? — Она показала на будничную одежду Роузи. — Ты — это ты и есть. Разве так уговаривались?

— Знаю. Придумаем что-нибудь.

— Роузи! Начало через два часа!

— Да знаю, знаю. Ну, давай посмотрим.

Она оглядела гостиную и холл Аркадии, словно бальное платье и крылышки феи могли висеть на вешалке в коридоре или на дверце гардероба.

— Я тут с ума чуть не сошла, — проговорила она. — Сэм. Майк. В смысле, все это у меня из головы не идет.

Дверь под лестницей вела в подвал. Роузи чуть приоткрыла ее и заглянула внутрь; подумала о вещах, крутившихся там, внизу, в стиральной машине; подумала о Сэм, о Пирсе, о бывшей экономке Бони миссис Писки. Потом закрыла дверь.

— Ну ладно, — сказала она.

Роузи поднялась по лестнице, и Вэл пошла за ней; ее раньше никогда не приглашали туда, она и не напрашивалась, даже насмешливо фыркнула бы, предложи ей кто осмотреть комнаты. Какая широкая темная лестница. В глазах у Роузи зажегся тревожный огонек, она словно видела прямо перед собой незримое другими.

Роузи вошла, а Вэл остановилась в дверях.

— Это его комната?

— Ага.

Стариковский запах выветрился еще не до конца; на середине большой кровати, где Бони спал год за годом, осталась вмятина. Вэл осторожно вошла. — В общем-то, он был сукин сын, конечно, — сказала Роузи. — Но добрый ко мне.

Она отворила зеркальные раскладные дверки стенного шкафа; отраженная в них комната распалась и разлетелась в стороны. Полгода назад Роузи выбирала здесь погребальный костюм для Бони.

— Так, придется тебе помочь мне, — велела Роузи. — Вот. — Она достала и подала Вэл костюм-тройку из харрис-твида^{525}.

— Ой, нет! — воскликнула Вэл.

— Мне эта комната нравится, — заметила Роузи. Она оживилась и принялась набирать скорость, как поезд, который отходит от станции, преодолевая инерцию, которая потом будет его подгонять. — Нравятся эти большие окна, шкафы. Мой шкаф… — Роузи махнула рукой — мол, ничего, пустяки, не важно. Она выдвинула ящики, вынула из стопки белую рубашку (миссис Писки когда-то постаралась) и с хлопком расправила ее, точно флаг. — Как думаешь, стоит мне перебраться в эту комнату?

— А черт его знает, — ответила Вэл.

Роузи сняла свитер и надела мягкую рубашку Бони.

— Наоборот надела, — хмыкнула Вэл.

— Вот и помоги мне, — попросила Роузи.

Вэл шагнула к Роузи. Та накинула рубашку задом наперед — Бони любил просторные сорочки, и эту нетрудно было застегнуть на спине.

— Боже ж ты мой, — пробормотала Вэл.

— Отложные манжеты. — Роузи вытянула руки. — Нужны будут запонки.

Затем настала очередь большого галстука; Вэл выбрала темно-бордовый с неярким узором, накинула его зловещей петлей на шею Роузи и стала примериваться, как завязать узел. Роузи, стоя к ней спиной, пыталась помочь словами и жестами: вот так нужно.

— Вокруг через верх, продела обратно и вниз.

Получилось удовлетворительно, хотя до виндзорского узла-самовяза^{526} Бони было далеко. Затем жилетка, шерстяной стороной назад, шелковой вперед. Роузи застегнула поясок, а Вэл пуговицы.

— Наверное, я переберусь сюда, — сказала Роузи. — В эту комнату. Думаю, да. Только ее надо покрасить. В белый цвет.