Трансмиграция Тимоти Арчера - Дик Филип К.

— А теперь ты веришь, в него? — спросила я.

— Я верю, что, я грешна. Я не знаю, родилась ли я такой. Но теперь это так.

— Тебе нужна психотерапия.

— Всей церкви нужна психотерапия. Старая доктор Безумие лишь раз взглянула на меня и Тима и поняла, что мы спим друг с другом. Это знают все новостные компании, а когда выйдет книга Тима, ему придется уйти. Это не имеет ничего общего с его верой или отсутствием веры во Христа: это связано со мной. Это я заставляю его оставить карьеру, а не отсутствие веры. Я делаю это. Эта чокнутая старуха лишь повторила мне, что я и так знала, что нельзя делать то, что делаем мы. Делать-то можно, но приходится расплачиваться. Вот только я скоро умру, действительно умру. Это не жизнь. Каждый раз, когда мы едем куда-нибудь, летим куда-нибудь, нам приходится снимать в отеле два номера, каждому по номеру, а затем я крадусь через коридор к нему… Доктору Безумию не надо было уметь читать мысли, чтобы вынюхать это. Это было написано на наших лицах. Пошли. За покупками.

— Тебе придется одолжить мне. У меня не хватит на магазины.

— Это деньги епископальной церкви. — Она открыла сумочку. — Милости прошу.

— Ты ненавидишь саму себя, — я намеревалась добавить незаслуженное словцо, но Кирстен перебила меня:

— Я ненавижу положение, в котором нахожусь. Я ненавижу то, что Тим сделал со мной, что из-за него я стыжусь самой себя, своего тела и того, что я женщина. Разве для этого мы создавали ФЭД? Я и думать не думала, что когда-либо окажусь в подобном положении, как шлюха за сорок баксов. Нам с тобой иногда нужно общаться, как мы делали это раньше, до того, как я стала тратить все свое время на написание его речей и организацию встреч — стала секретарем епископа, которая делает все, чтобы он не показал себя на публике таким дураком, какой он есть на самом деле, не показал себя ребенком, какой он есть. Вся ответственность лежит на мне, а со мной обращаются как с мусором.

Она протянула мне несколько банкнот из своей сумочки, вытащив их наугад. Я взяла, хоть и не без чувства вины. Но все равно взяла. Как сказала Кирстен, они принадлежали епископальной церкви.

— Чему я научилась, — сказала она, когда мы вышли из бара на дневной свет, — так это читать особые условия договоров, которые печатаются мелким шрифтом.

— Скажу хоть что-то за ту старуху. Она определенно развязала тебе язык.

— Не, это потому, что я не в Сан-Франциско. Прежде ты не видела меня за пределами района Залива и собора Божественной Благодати. Мне не нравишься ты, мне не нравится быть дешевой шлюхой, и особенно мне не нравится вся моя жизнь. Я даже не уверена, что мне нравится Тим. Я не уверена, что хочу это продолжать, хоть что-то из этого. Та квартира… До встречи с Тимом у меня была квартира много лучше, хотя, наверное, это не имеет значения или не должно иметь значения. Но моя жизнь была стоящей. Однако я была запрограммирована своей ДНК спутаться с Тимом, и теперь какая-то старуха-грязнуля выдает мне, что я умру. Знаешь, как я отношусь к этому, по-настоящему отношусь? Это уже не имеет для меня значения. Я это и так знала. Она всего лишь прочитала мне мои мысли, и ты знаешь это. От этого сеанса — или как там мы должны его называть — у меня в мозгу засело лишь одно: я услышала, как кто-то высказывает то, что я сама поняла о себе, о своей жизни и о том, что со мной произойдет. Это придает мне мужества встать лицом к тому, к чему я должна встать лицом, и сделать то, что должна сделать.

— И что же это?

— В свое время ты узнаешь. Я пришла к важному решению. Сегодняшний день помог мне прояснить мои мысли. Думаю, теперь я понимаю. — Больше она ничего не сказала. Для Кирстен было обычным напускать туман на свои потворства. Таким образом, по ее мнению, она вносила элемент очарования. Но в действительности это было не так. Она лишь делала ситуацию неопределеннее, и для себя больше всего.

Я оставила эту тему. После мы вдвоем гуляли, высматривая, как бы нам спустить церковное состояние.

Мы вернулись в Сан-Франциско в конце недели, нагруженные покупками и уставшие. Епископ договорился — тайно, без обнародования — о своей работе в исследовательском центре Санта-Барбары. Через некоторое время должно было быть объявлено, что он намеревается оставить должность епископа Калифорнийской епархии. Объявление было неминуемо, он принял решение, договорился о новой работе: обратного пути не было. Кирстен тем временем проходила обследование в больнице Маунт-Сион.