Чужак в стране чужой - Хайнлайн Роберт Энсон

— Но… Ладно, Джубал, зря я, конечно, даже начал этот спор, ведь ты всегда все как-то перевернешь. И все равно, пусть даже мы произошли от дикарей, от людоедов — и что из этого? Теперь-то мы цивилизованные, верно? Во всяком случае, я цивилизованный.

— С тонким намеком, что я — нет, — ухмыльнулся Джубал. — Знаешь, сынок, не говоря даже о том, что все мои условные рефлексы восстают против самой идеи погрызть обжаренный окорок — ну, скажем, твой — не говоря даже об этом вбитом в нас с детства предрассудке, я считаю общепринятое у нашего племени табу на каннибализм отличной идеей. И именно потому, что никакие мы не цивилизованные.

— Че-го?

— Не будь наше табу таким сильным, что вот даже принимаешь его за инстинкт, я мог бы составить очень длинный список людей, к которым не решился бы повернуться спиной, при нынешних-то ценах на говядину. А ты?

— Да, пожалуй, — против воли ухмыльнулся Дюк. — Во всяком случае, со своей бывшей тещей я бы не стал рисковать.

— А как насчет нашего южного соседа, который с такой очаровательной небрежностью путает во время охотничьего сезона чужой скот с дичью? Думаю, при первом же удачном случае мы с тобой тоже оказались бы в его морозильнике. А вот Майку я доверяю полностью, потому что Майк — цивилизованный.

— Чего? — в который уже раз недоуменно переспросил Дюк.

— Майк в высшей степени цивилизованный человек — только по марсианским стандартам. Я говорил с ним очень много и теперь знаю: каннибализм марсиан совсем не означает, что они подстерегают друг друга за углом с дубиной, чтоб оттащить потом домой и поджарить. Они не закапывают своих умерших в землю, не сжигают их и не оставляют на съедание диким зверям — как это принято в разных культурах рода человеческого, — а съедают сами, причем обычай этот носит обрядовый, в высшей степени религиозный характер. Ни один марсианин не становится пищей против своей воли, да и вообще они просто не понимают, что такое убийство. Марсианин умирает сугубо по собственной воле, выбрав для этого наиболее подходящий момент, посоветовавшись с друзьями и получив от духов своих предков согласие принять его в свою компанию. Придя к окончательному решению, он умирает столь же просто и естественно, как мы закрываем глаза — никакого насилия, никаких болезней, даже никаких снотворных пилюль. Вот сейчас он жив, а через секунду стал духом. После чего то, что ему больше не нужно, съедают друзья, намазывая куски горчицей, они восхваляют добродетели покойного и — выражаясь словами Майка — «огрокивают» его. Свежеиспеченный дух присутствует на пиру — это нечто вроде конфирмации или бар мицвы^{37}, после которой он окончательно обретает статус «Старика» — в моем понимании это что-то вроде старейшины племени.

— Господи, — с отвращением сморщился Дюк, — какая дикость.

— Для Майка это весьма серьезный — и притом радостный — религиозный обряд.

— Джубал, — презрительно фыркнул Дюк, — неужели ты серьезно относишься ко всяким детским сказочкам про привидения? Тут самый обыкновенный каннибализм в сочетании с дичайшими суевериями.

— Я бы лично так не сказал. Мне и самому трудно поверить в этих «Стариков», но Майк говорит о них, как о чем-то самоочевидном. А что касается всего остального… вот ты, к какой церкви принадлежишь?

Услышав ответ Дюка, Джубал удовлетворенно кивнул головой.

— Так я и думал. К этой церкви принадлежит большинство населения Канзаса, а если и не к ней, то к какой-нибудь из настолько на нее похожей, что их только по названиям и различишь. Так вот, скажи мне, пожалуйста, как ты себя чувствуешь, принимая участие в символическом каннибализме, играющем ключевую роль в ритуале вашей церкви?^{38}

— Чего это ты такое плетешь? — удивленно вытаращился Дюк.

— Не понимаю, — пожал плечами в не меньшей степени удивленный Харшоу, — ты был членом прихода? Или просто посещал воскресную школу?

— Чего? Конечно же, был. И теперь остаюсь, хотя и хожу в церковь довольно редко.

— Я начинал уже думать, что тебя ни разу не допускали, но если ты был полноправным прихожанином, то можешь и сам понять, о чем это я, если дашь себе труд хоть на секунду задуматься. А разбираться в преимуществах одной формы ритуального каннибализма перед другой мне совершенно не интересно, — добавил Джубал, вставая. — Все, Дюк, у меня не так много времени, да мне попросту надоело выпутывать тебя из твоих предубеждений. Так уходишь ты или нет? Если да, надежнее и безопаснее будет проводить тебя до ворот. А может, ты все-таки хочешь остаться? Остаться и есть вместе с нами, с каннибалами.