Маскарад - Круз Мелисса де ла

Парень взглянул ей в глаза тем пристальным ледяным взглядом, каким могли смотреть лишь ее соплеменники, и мир погрузился в тишину.

— Dormio^[5], — велел он и взмахнул рукой.

И Шайлер, теряя сознание, почувствовала, как ее окутывает тьма.

ГЛАВА 7

Это была не комната, а настоящая шкатулка для драгоценностей, расположенная на самом верху одного из самых высоких небоскребов посреди Манхэттена, в здании из стекла и хрома, и когда Мими взглянула наружу, на величественную панораму Нью-Йорка, она заметила в зеркальном стекле свое отражение и улыбнулась.

На ней было платье. Но не просто платье, а произведение портновского искусства, созданное из тысяч шифоновых розочек, вручную сшитых друг с дружкой, само воплощенное изящество, неземное, подобное облаку. Открытый лиф туго облегал тонкую талию, и изысканная материя выгодно подчеркивала красоту блестящих золотых волос девушки, рассыпавшихся по молочно-белым плечам. Это было платье, стоимость которого исчислялась шестизначной цифрой, феерическое, единственное в своем роде, которое мог создать один лишь Джон Гальяно. И оно принадлежало ей, Мими, по крайней мере, на один вечер.

Мими находилась в представительстве модного дома «Кристиан Диор», в отделе для знаменитостей, в эксклюзивном демонстрационном зале, куда можно было попасть только по приглашению. Вокруг нее выстроились стойки с вешалками, и все наряды на них были доставлены прямиком с парижских подиумов — образцы, которые могли позволить себе надеть лишь модели или светские знаменитости, не уступающие моделям в худобе, прочим же оставалось лишь мечтать об этом.

Здесь были те самые наряды от Диора, в которых Николь Кидман получала «Оскара», а Шарлиз Терон — «Золотой глобус».

— Потрясающе! — кивнув, заявила представительница «Диора». — То, что нужно, — сомнений быть не может.

Мими взяла высокий бокал с шампанским с серебряного подноса, предложенного слугой в белых перчатках.

— Возможно, — согласилась она, понимая, что произведет фурор на балу, явившись туда в платье со шлейфом длиной в пятнадцать футов.

А потом в дверном проеме возникла Блисс.

Мими пригласила подругу составить ей компанию; она решила, что это будет приятно — иметь зрителя, который наблюдал бы, как она будет мерить наряды. Мими обожала держать под боком раболепных друзей, завидующих ее внешности и социальным привилегиям. Вот только она никак не ожидала, что представительница «Кристиана Диора», вопреки всякому обыкновению, подобьет Блисс тоже выбрать себе платье. Но с тех пор, как Блисс подписала договор с Агентством моделей Фансуорт и ее лицо и фигура стали красоваться на плакатах по всему городу, после того, как «Цивилизация» выбрала ее вместе с Шайлер ван Ален для новой рекламной кампании, маленькая техасская розочка сделалась в Нью-Йорке настоящей знаменитостью — и Мими до сих пор не простила ей этого. «Вог» даже выбрал Блисс Девушкой мгновения, и появились веб-сайты, следящие за каждым ее шагом. Мими пришлось признать отвратительную правду: ее подруга стала знаменитой.

— Ну как? Что скажете? — спросила Блисс.

Мими и представительница фирмы обернулись. Улыбка Мими потускнела. Представительница фирмы кинулась к Блисс Ллевеллин.

— Великолепно! — воскликнула она. — Если бы только Джон присутствовал здесь и мог вас увидеть!

На Блисс было роскошное бархатное платье, темно-темно-зеленое, почти что черное, эффектно подчеркивающее ее пышные рыжевато-золотые кудри. Бледная кожа девушки, цвета слоновой кости, казалась полупрозрачной на фоне насыщенного темными тонами платья. У платья был весьма смелый глубокий вырез, идущий от ключиц до пупка; он открывал ложбинку на груди, но при этом не выставлял напоказ ничего, что оскорбляло бы общественную мораль. Лиф был расшит тысячами кристаллов Сваровски, сверкающими на фоне темной ткани, словно звезды на ночном небе. Это было фантастическое платье, вызывающее восторг, одно из тех, что способно сделать второразрядную актрису звездой первой величины, достойный соперник «Булавок», знаменитого платья от Версаче, принадлежавшего Элизабет Харли.