Старое пианино - Лазарева Ирина

— И много у Михаила ангелов в войске? — заинтересовался Ярик. — Вот это я понимаю, а то изображают крылатых птенчиков с молитвенно сложенными ладошками и возведенными горе глазками, не поймешь, — парень или девушка. А тут настоящие воины, такие спуску не дадут. Конкретные ребята, доспехи, мечи, просто блеск!

— Здесь изображена сцена низвержения с неба Темных ангелов вместе с их предводителем, как описана она в Откровении Иоанна Богослова: «И произошла на небе война. Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе», — процитировал Веренский. — Ангелы-воители из войска Михаила всегда на страже, всегда борются со злом и Темными ангелами — демонами.

— Надо же, какие премудрости вы знаете, — уважительно заметил Ярик. — А я в богословии ни бум-бум. Да и зачем эти сказки современному человеку? Однако о войне красиво написано, впечатляет!

— Моя библиотека к вашим услугам, есть и религиозная, и научная, и популярная литература. Найдете много интересного по любой теме.

— А что, времени навалом, воспользуюсь обязательно.

Максим продолжал рассматривать фреску.

— Поразительная живопись, — высказался он, — кажется, художник старался придерживаться канонов, принятых в изображении библейских сюжетов, но собственные чувства взяли верх: движение и экспрессия преобладают в картине. Взгляните — ангел на переднем плане с занесенным мечом, сколько в нем мощи, огня, он весь так и дышит боевой отвагой. Сразу становится ясно, что ни одни демон против него не устоит. Эх, сделать бы хороший снимок!

— Все отснято специалистами, Максим Евгеньевич, скопировано художниками, занесено в реестры шедевров церковной живописи. У меня есть репродукции, могу одну подарить вам.

Максим обрадовался, сцена небесного сражения его несказанно притягивала, будоражила воображение, пробуждала возвышенные чувства, как исполненное романтической героики музыкальное произведение. Неуловимой струйкой творческого предчувствия возникла тема, стала шириться и постепенно разрослась в грандиозный поток. Максим оцепенел на время, захваченный неслышимой для других полифонией, и пожалел, что спутники вырвали его из мира музыкальных грез.

В дом они вернулись одновременно с Силой Михалычем. Тот показался в конце подъездной аллеи — его без труда можно было узнать издали по уморительной походке. Казалось, он плохо справлялся с собственным весом и делал резких усилий гораздо больше, чем требовалось для передвижения.

— Блошиный цирк, — проворчал Ярик. — Знаешь, Макс, я готов терпеть твои закидоны, только объясни бога ради, чем тебя очаровал этот циркач.

— Ярик, ты не поймешь. Долго объяснять, а времени, похоже, в обрез. С прозвищами поосторожней, Михалыч не такой добряк, каким представляется. Или хочешь в другой раз шмякнуться?

— Да уж сообразил, что мужичок не прост. Макс, ты ему не верь насчет воровства, парень напраслину гонит. — Максим посмотрел на него и беззлобно усмехнулся. — Ну хорошо, признаюсь, было дело, но провалиться мне на этом месте, если я тащил для себя. Хочешь, по копейке отчет представлю? Опять же на Веньку и Ляльку прорва деньжищ ушла, на баб не напасешься, сам знаешь…

Он замолчал, так как подошел Сила Михалыч.

— Где это вас носит, милейший, позвольте полюбопытствовать? — спародировал его манеру речи Максим. — Эге, Михалыч, да не тебе лица нет. Случилось что?

— Пойдем, Максим, нам надо торопиться, довольно прогулок. К тому же погода портится, лучше укрыться в доме.

Мужчины посмотрели на небо. Над головой было ясно, но с севера подбирались полчища туч, словно миллионы черных когтей цеплялись за небесную твердь и наползали сплошным клубящимся фронтом, уже слышался предостерегающий рокот в недрах гневного нашествия.

— Сейчас как вдарит! — поежился Ярик. — Бежим скорей, я с детства грозы боюсь.

Не успели дойти до крыльца, как в округе потемнело, воздух стал вязким. Сверкнула молния, прямо у дома оглушительно треснул разряд. Ярослав охнул и с облегчением захлопнул за собой входную дверь.

Начался ливень, сопровождаемый яростными раскатами грома.

— Что, Михалыч, мне уже надо приступать? — спросил Максим, когда вся компания собралась в гостиной. — Может, выпить коньяку для храбрости?

— Нет! — жестко отрезал Сила Михалыч. — Нельзя туманить ум в важном деле.