Глаза тьмы - Кунц Дин

— Подожди, подожди, — он начал заводиться. — Подожди. Ты не…

Она его прервала. Долгие годы носила в себе боль и горечь. Никогда не выплескивала копившуюся в ней черную злость: сначала хотела спрятать ее от Дэнни, а потом боялась, что он разозлится на отца. А после смерти Дэнни подавляла свои чувства, зная, что Майкл искренне переживает утрату сына, вот и не считала возможным касаться их прежних отношений. Но теперь часть этой злости вырвалась наружу.

— Ты ошибся, думая, что я приползла к тебе на коленях. С какой стати? Что ты можешь дать мне такого, чего я не найду в любом другом месте? Да ты и не из тех, кто дает, Майкл. Ты отрываешь что- либо от себя, если знаешь, что получишь вдвойне. Брать — это у тебя в крови. И прежде чем ты снова заговоришь о желании иметь большую семью, позволь напомнить, что нашу семью разрушила не я. Не я прыгала из постели в постель.

— Нет, подожди…

— Это ты начал трахать все, что дышало, а потом похвалялся передо мной своими интрижками, чтобы причинить мне боль. Это ты не приходил домой по вечерам. Это ты уезжал на уик-энды со своими девками. И эти уик-энды, которые ты проводил то с одной, то с другой, рвали мне сердце. Ты на это и рассчитывал, к этому стремился. Но ты хоть раз задумывался, а как твои частые отлучки влияли на Дэнни? Если ты так любил семейную жизнь, почему ты не проводил уик-энды со своим сыном?

Кровь бросилась ему в лицо, в глазах появилась знакомая злоба.

— Значит, я не из тех, кто что-то дает? Тогда кто дал тебе дом, в котором ты живешь? А? Кому пришлось переехать в квартиру, когда мы решили жить отдельно, и кто остался в доме?

Он изо всех сил пытался перевести спор на другую тему. Она понимала его намерения, но не собиралась пойти ему навстречу.

— Не тебе взывать к жалости, Майкл. Ты прекрасно знаешь, что на первый платеж за дом пошли заработанные мною деньги. Ты тратил свои на быстрые автомобили и красивую одежду. И ежемесячные взносы по закладной тоже оплачивала я. Ты это знаешь. Я даже не брала с тебя алиментов. В любом случае речь сейчас о другом. Мы говорим о семейной жизни, о Дэнни.

— А теперь послушай…

— Нет, теперь твоя очередь слушать. После всех этих лет пришла пора послушать и тебе. Если ты знаешь, как это делается. Ты мог бы увозить Дэнни на уик-энд, если не хотел проводить его со мной. Мог бы пойти с ним в поход. Мог на пару дней съездить в Диснейленд. Или поехать с ним на рыбалку в Колорадо. Но ты был слишком занят с этими женщинами. Хотел причинить мне боль и доказать, какой ты жеребец. Ты мог бы проводить время с сыном. Ему недоставало тебя. Но ты не хотел. И, как выяснилось, Господь отвел Дэнни так мало времени.

Майкл побледнел, как мел, весь дрожал. Глаза потемнели от ярости.

— Ты — та же чертова сука, какой и была.

Она вздохнула, плечи поникли. Навалилась усталость. Но ее радовало, что удалось наконец-то выговориться, она чувствовала, как злость уходит и очищается душа.

— Ты все та же сука, — повторил Майкл.

— Я не хочу цапаться с тобой, Майкл. Я даже сожалею, если какие-то мои слова, сказанные о Дэнни, обидели тебя, хотя, видит Бог, ты заслужил, чтобы я их тебе высказала. Я действительно не хотела тебя обидеть. Пусть это покажется странным, но я больше не испытываю к тебе ненависти. Я вообще не испытываю к тебе никаких чувств. Абсолютно никаких.

Развернувшись, она оставила его под лучами солнца, с тающим мороженым, которое стекало по рожку ему на руку.

Тина прошла через торговый центр, поднялась на эскалаторе в казино, сквозь толпу пробилась к парадному входу. Один из дежурных подогнал ее автомобиль, и она отправилась в «Золотую пирамиду», где находился ее кабинет и ждала работа.

Но, проехав лишь квартал, ей пришлось свернуть к тротуару. Она не видела, куда едет, потому что глаза застилали горячие слезы. Переведя ручку коробки скоростей в нейтральное положение, Тина, к собственному изумлению, разрыдалась.

Поначалу она даже не могла бы сказать, что именно оплакивала. Просто сдалась свалившемуся на нее горю, не задавая никаких вопросов.

Через какое-то время решила, что плачет о Дэнни. Бедном, милом Дэнни. Он ведь только-только начал жить. Какой несправедливой была его смерть. Оплакивала она и себя. И Майкла. Оплакивала все то, что могло произойти, но не стало явью. И уже не могло стать.

Через несколько минут Тина взяла себя в руки. Вытерла глаза, высморкалась.

Хватит грустить! Она и так грустила всю жизнь. Слишком много грусти выпало на ее долю.