Мой друг бессмертный - Гурова Анна

— Нет, Интернет-карту шел покупать.

— Это ради карты надо было ехать до «Озерков»?

— Там ближайший пункт, — ляпнул Лешка.

— А возле Удельной их не продают, что ли?

Лешка смешался.

— Не знаю.

— Как — не знаешь? — снова насторожился мужик.

«Да что он привязался со своими дурацкими вопросами?» — неожиданно рассердился Лешка. Но вслух говорить ничего не стал — все-таки бородач ему помогал.

Маршрутка была почти пустая. Сидела еще какая-то толстая тетка, которая покосилась на Лешу и быстро отвернулась. Лешка представил, как он выглядит, и усмехнулся — джинсы грязные, мокрые, куртка лопнула по шву, руки и лицо в следах крови… Жертва ДТП. А тетка, наверно, думает — шпана. Выпил, подрался…

— Ты случайно не сердечник? — спросил вдруг Виктор.

— Что?

— Сердце не больное?

— Вроде не жаловался, — с недоумением ответил Лешка. — А что?

Мужик помолчал, посмотрел на него.

— Ты ведь даже не покалечился, — сказал он. — Голова не пробита, позвоночник цел, ребра, руки-ноги в порядке. Непонятно…

— Что непонятно?

— Почему ты вдруг начал умирать. Я было подумал — обычный травматический шок. Но нет… Что-то с тобой, парень, не так.

— В каком смысле «не так»? — в свою очередь насторожился Лешка.

Мужик пожал плечами, давая понять, что и сам не знает. Лицо у него стало задумчивое и встревоженное.

Напротив «Удельной» Лешка остановил маршрутку и свернул куда-то во дворы кирпичных «брежневок». Минут через десять он остановился напротив парадной одной из пятиэтажек. Парадная была без кода, дверь болталась на соплях. У входа на клумбе торчали засохшие бархатцы.

— Мне сюда, — сказал Лешка, указав на окна второго этажа возле угловой парадной. — Спасибо, что помогли. Без вас бы я…

Он бросил взгляд на своего провожатого — и осекся. Бородач его не слушал. Он напряженно вглядывался в темноту подъезда.

— Тебе этот дом точно знаком? — спросил он. — А то, знаешь, после такого удара по голове можно родную мать не узнать…

— Ага. Вон, занавески знакомые, — подтвердил Лешка, глядя на гардины с бахромой и коричневыми цветами. И цветы на подоконнике он сразу узнал, даже с расстояния. Подумать только — когда маленьким был, знал каждый цветок в лицо — какой у него ствол, какие листья. Теперь спроси, какие у матери на окнах цветы, так ни одного не вспомнить. А на кухне на подоконнике стояла хлебница, а на крышке у нее — фиалки в пластиковых баночках. В детстве Лешка в эти баночки, бывало, яблочные и апельсиновые косточки закапывал — и ждал, вырастет что-нибудь или нет. Так ничего и не выросло. Вон она, хлебница, и сейчас там стоит. Только фиалок нет…

— Ты правда тут живешь? — негромко спросил Виктор.

— Живу, — уверенно сказал Лешка.

— Подумай хорошенько.

Лешка старательно подумал. Посмотрел на хлебницу. И вдруг вспомнил.

— Точно — не живу! — потрясенно выговорил он. — Я тут в детстве жил. Это бабушкина квартира. Мы отсюда переехали, когда я был в третьем классе»— папа купил квартиру на Энгельса…

«Ничего себе провалы в памяти, — подумал он. — Чуть не забыл, где живу! Кому рассказать — не поверят».

Виктор стоял, о чем-то думал, поглядывал на Лешу и хмурился.

— Ты сказал, что тебя ждут.

— Ага.

— Кто тебя ждет?

Лешка растерянно промолчал, поглядел на окна.

— Бабушка, наверно, — неуверенно сказал он. — Кто же еще?

Бородач Виктор смотрел на окна. Вид у него был какой-то нервный. Лешка поглядел на него, и ему тоже стало неуютно, непонятно почему. Как будто холодным ветром потянуло…

— В принципе, какая разница? — нарочито беспечно сказал он. — Зайду к бабушке, позвоню родителям.

— Одно могу сказать точно, Леха, — проговорил бородач. — Тебе туда ходить нельзя.

— Почему?

— М-м-м… Ну, считай, что это интуиция. Поехали-ка отсюда, — решительно скомандовал он.

Лешка заупирался. Он знал, что должен делать: войти в подъезд и позвонить в дверь, а дальше все будет как надо.

Ветер усиливался. Определенно похолодало. В небе закружились редкие снежинки. «Первый снег», — невольно отметил Лешка.

— Пошли отсюда быстро! — рявкнул бородатый. — Если еще не поздно!

— Но…

За углом дома раздался хруст песка и шорох шин. Бородач оглянулся и вдруг стал какой-то жесткий и собранный.

— Все, теперь поздно, — сухо сказал он. — Влипли. Лешка оглянулся — и увидел, как в танце снежинок во двор медленно въезжает черный джип с тонированными стеклами. По Лешкиной коже почему-то побежали мурашки.