Город богов - Крючкова Ольга Евгеньевна

На следующий день коррехидор решил навести справки о новоявленном колледже.

* * *

Антонио Монтойя и Фернандо Кастилья провели в стенах колледжа святого Николая семь лет. За это время многое изменилось. Антонио стал серьёзным и рассудительным юношей, блестяще освоив все дисциплины. Особенно он тяготел к лекциям Хосе де Акосты и Бласа Валеры, которые часами могли рассказывать о Новом Свете.

Юноши твёрдо усвоили две непреложные истины. Первая гласила: non scholae, sed vitae discimus – не для школы, а для жизни мы учимся. Вторая – tantum possumus, quantum scimus, что означало: столько можем, сколько знаем.

Гонсало Суарес, опекавший своих учеников, старался подмечать склонности каждого из них. Посоветовавшись с проректором колледжа, они пришёл к выводу, что после окончания трёхлетнего новицитата Антонио Монтойя при первой же возможности отправиться в Перу или Парагвай, где он принесёт ордену наивысшую пользу. Но ещё сомневался, в какой именно ипостаси: светского или духовного коадъютора?

Что же касается Фернандо Кастилья, то юноша за годы обучения достиг успехов в теологии, хотя и не потерял авантюристической жилки, проявлявшейся с самого детства. Суарес прочил ему будущее духовного коадъютора.

Три года новицитата пролетели незаметно. Антонио и Фернандо стали зрелыми людьми, освоив специальные духовные упражнения, разработанные первым генералом ордена Игнатием Лойола. В частности «совершенствования полного испытания совести», призывающего молодого схоластика:

† Благодарить Господа Бога за полученный благодеяния.

† Просить благости для познания своих грехов и очищения от них.

† Требовать отчёта от своей души, сначала в мыслях, затем в словах и наконец в действиях, просматривая по порядку истекшее время.

† Решить исправиться с помощью благодати Божьей^[45].

После окончания новицитата и завершения ступени схоластика, Антонио готовился стать светским коадъютором, а Фернандо – духовным. Но для этого требовалось ещё несколько лет.

Тем временем Антонио самозабвенно преподавал в начальных классах колледжа, а Фернандо выполнял различные поручения ордена, часто покидая родной Вальядолид. Увы, друзья выделись редко…

В начале 1602 года проректор колледжа получил из Рима письмо, в котором говорилось, что духовный коадъютор Диего де Торрес-и-Болло намеревается отправиться в Парагвай с целью основания новых миссий. Для этого предприятия он намерен привлечь братьев по ордену, особенно молодых и энергичных.

Проректор тотчас по прочтении письма пригласил к себе в кабинет Гонсало Суареса и, посоветовавшись с ним, решил рекомендовать духовному коадъютору Диего де Торресу-и-Болло двух своих «питомцев» Антонио Монтойя и Фернандо Кастилья.

Молодые иезуиты восприняли сию новость с огромным воодушевлением и вскоре отправились в Рим, а затем – Новый Свет.

Глава 5

После длительного морского путешествия Диего де Торрес вместе с молодыми иезуитами достиг берегов Аргентины. Вскоре они оказались в заливе Ла-Платы^[46], на расстоянии десяти лиг от Буэнос-Айреса. Де Торрес без труда нанял судно, переправлявшее торговцев, монахов и различного рода авантюристов по реке Парана в Парагвай.

Владелец судна – креол^[47], в котором сразу же угадывалось смешение испано-индейских кровей, предупредил иезуита, что путешествие предстоит нелёгкое, ибо река изобилует подводными камнями и порогами. Но это не напугало коадъютора, потому как он был преисполнен решимости добраться до Асунсьона.

Все иезуиты, разумеется, не смогли разместиться на одном судне, более походившим на большой плот, и де Торресу пришлось нанять ещё несколько. Каждое судно-плот оснащалось специальным веслом, которым ловко орудовал креол, а для удобства пяти-шести пассажиров была сооружена небольшая хижина.

И вот плоты отчалили от берега, направляясь через безмолвный девственный лес. Де Торрес и иезуиты осенили себя крестным знамением.

Антонио Монтойя, Фернандо де Кастилья и ещё несколько монахов разместились вместе на одном плоту. С замиранием сердца молодые иезуиты наблюдали за проплывавшими пейзажами. Антонио не удержался, открыл блокнот и, вооружившись художественным углем, стал рисовать. На бумаге появилась река, деревья… Вот к воде спустился олень, дабы утолить жажду. Иезуиты, затаив дыхание, наблюдали за ним, пока тот не скрылся из вида.

Антонио, поражённый изобилием птиц с ярким оперением, пытался всех их запечатлеть на бумаге, сожалея, что не может это сделать в красках. Вот в прибрежных зарослях метнулась стайка небольших животных.