На дне могилы - Фрост Джанин

— Нет, я уже не она, — согласилась я. — А поскольку часы назад не переведешь, почему бы нам не расстаться почти по-дружески?

Он не отозвался на мое предложение.

— И тело тоже изменилось. Ты подросла на дюйм и набрала вес.

— Все меня критикуют, — пробормотала я.

И вызвала у него улыбку, от которой сморщился шрам на брови.

— Это не оскорбление, ma femme. У тебя стали пышнее груди и мягче бедра.

Многовато информации, и все совсем, совсем не о том.

— Грегор… — Я шевельнулась и болезненно выдохнула. От движения заныли ребра.

Мгновение спустя он уже склонялся надо мной.

— Ты ранена. Я думал, дело в последствиях переноса, но тебе больно.

— Пустяки. — Я отбросила его руку. — Помял друг в учебной схватке. Все нормально. Где мы? Ты так и не сказал.

— В Австрии. — Он без приглашения подсел ко мне, и я отодвинулась подальше.

— А что это за известие, о котором Люциус не хотел при мне говорить? — Я вскинула бровь, подначивая его.

Грегор лениво пожал плечами:

— Никто из тех, кто тебе дорог, не захвачен и не убит. Мои люди отступили согласно приказу, так что я выполнил обещание.

— Не все обещания, — резко напомнила я.

— И ты тоже. Теперь твоя очередь.

Он извлек из кармана брюк серебряный ножичек с тонкой гравировкой:

— Выпей меня. Узнай, что у тебя украли.

Ну вот, пора мне узнать, чего я лишилась. Я заколебалась. Возможно ли, чтобы я любила этого вампира? Я этого представить не могла, но Грегор выглядел так уверенно. Что, если воспоминания о прошлом действительно изменят наши с Кости отношения? Можно ли так рисковать?

С другой стороны, выбора у меня не было. Если Грегор захочет напоить меня своей кровью насильно, я, в теперешнем состоянии, не смогу сопротивляться. Кроме того, я не желала позволить сомнениям влиять на мои поступки. Я люблю Кости. Что бы я ни вспомнила, это не изменится, пусть Грегор и думает по-другому.

Я не отвела взгляда, принимая нож. Но когда я потянулась к руке Грегора, он меня остановил:

— Нет. Пей из горла, как я когда-то пил у тебя.

Мне совсем не хотелось подпускать его так близко, но отказываться было глупо. Во всяком случае, Кости ошибся, подумалось мне. Он уверял, что Грегор заставит меня его кусать.

Я быстро проколола ножом горло Грегора и припала губами к ранке, всасывая кровь. Глотая, я почувствовала на себе его руки, но ощущение не доходило до сознания. Что-то взорвалось в моем мозгу. На этот раз я не падала — меня тянуло вперед.

Я ждала внизу, у входной двери, как велела мне Каннель, экономка Грегора. Она бормотала по-французски что-то не вполне для меня вразумительное, но явно недружелюбное. О, при Грегоре Каннель была вежлива. Но едва он поворачивался спиной, становилась холодной и резкой. Я не понимала, в чем дело, но меня это огорчало. Я очутилась далеко от дому и ни с кем не виделась, кроме нескольких домочадцев. Так приятно было бы завести подружку.

Прихожая в доме Грегора была слишком холодной на вид, решила я. Высокие потолки, ни одного оконца, сквозь которое видно было бы небо. Суровая роспись: лица без улыбок, неприветливо встречающие пришельца. Топорики, скрещенные над доспехами. Да, Адольфу Гитлеру здесь было бы уютно.

Минуту спустя в дверь вошел Грегор. Он выглядел очень внушительно в длинном темном плаще поверх угольного цвета брюк и рубашки. Хотя я его и побаивалась, но невольно восхищалась его видом.

Мне все еще не верилось, что Грегор — вампир. Я едва успела освоиться с пониманием того, что я сама — полукровка, как меня увез чужой вампир, которому моя мать — невероятно! — доверяла. Поскольку она не доверяла никому, в Грегоре наверняка было что-то особенное.

— Как ты красива в этом платье, — заметил он, оглядев меня. — Уже не заблудившаяся девчонка с фермы, а прекрасная молодая дама.

Я внутренне поморщилась, но не хотела показывать, что он задел больное место.

— Спасибо Каннель. Она все для меня приготовила.

— Поблагодарю ее позже, — блеснув глазами, ответил он. — Разве тебе самой это не больше по вкусу, чем старые джинсы и веточки в волосах?

Все эти два дня я почти не открывала рта, стесняясь его и нового окружения, но тут встопорщилась:

— Всю жизнь так прожила и была вполне довольна! Если тебе так неприятно мое происхождение, можешь отправить меня обратно самолетом. Обо мне говори все что хочешь, но моих родных не задевай. Они не виноваты, что не богачи. Бабушка с дедушкой трудятся, как немногие, а ведь они уже немолоды.