НКВД. Война с неведомым - Бушков Александр

Думайте что хотите, но я в некоторый момент передвинул кобуру вперед, а потом и вовсе расстегнул. Сам не знаю, чем бы мне помог пистолет против комка газеты, но я именно так поступил. Жутковато было. Происходящее пугало как раз своей необычностью. Я не верю во всевозможную нечистую силу, никогда ничего подобного не видел – хотя от других слышал разное – но тут самым, по-моему, пугающим стало то, что это была именно газета. Не привидение какое-нибудь зеленое и клыкастое за мной гналось ночной порой, глухим лесом – средь бела дня, посередке огромного города, пусть и варварски разрушенного, прыгал и крутился комок газеты… Несообразность этакая! Так не положено! Газеты не прыгают сами по себе!

Не знаю, чем бы все кончилось. Очень возможно, я бы по ней в конце концов пальнул. Не выдержав несообразности происходящего. Вспоминая мое тогдашнее настроение – вполне мог открыть огонь, потому что стоять, ничего не предпринимая и наблюдать было вовсе уж мучительно…

Только, на мое счастье, вышли наши. Не нашли они этого типчика, зато им какая-то то ли добрая, то ли трусоватая душа дала следок. Мы и уехали. Благо газета перестала елозить.

Вот и все. Ребятам я ничего тогда не рассказал – еще чего не хватало… Не поверили бы. А ведь все так и было, как я описываю…

Хроника пикирующего бомбардировщика

Пикировщик попал в грозу и потерял своих, как наверное, и остальные, строй рассыпался…

Гроза была – всем грозам гроза, не из слабеньких. Пронзительно белые ветвистые молнии вспыхивали по всем направлениям, и от их ослепительных зигзагов становилось ничуть не светлее, а наоборот, словно бы еще темнее. Вода заливала фонарь так, что казалось, будто они ненароком нырнули куда-то под воду и шпарят где-то над дном на полной скорости наподобие подводной лодки. Если бы не высотомер, можно так и подумать…

От компаса было мало толку, стрелка плясала, как свихнувшаяся, остальные приборы тоже работали абы как. Командир был уверен лишь в одном – что с грехом пополам выдерживает прежнее направление полета. И в том, что высота приличная, хотя «пешку» порой швыряло так, что она с маху проваливалась метров на сто вниз.

Самолет трясло, он содрогался так, что ощущалась каждая его заклепочка, каждое соединение. Сплошь и рядом такие вот полеты посреди жуткой грозы заканчивались печально, но ничего нельзя было сделать. Штурман представления не имел, как далеко протянулся грозовой фронт в ширину и в высоту. Во время войны с метеорологическими предсказаниями обстоит особенно скверно – чтобы более-менее успешно предсказывать погоду, нужно собирать данные практически со всей Европы. Что в условиях сорок четвертого года было, мягко скажем, затруднительно: вряд ли немцы или их союзники поделятся данными метеонаблюдений, даже если их об этом вежливо попросить…

Бомбардировщик шел наугад – на восток, все время на восток, хоть в этом можно быть уверенным. Ситуация была аховая, но в ней имелась и светлая сторона: точно известно, что они уже пересекли линию фронта и давно летят над своей территорией. По крайней мере, снизу можно было не ждать неприятностей в виде зенитного огня или появления чужих автоматчиков в случае вынужденной посадки. И на том спасибо судьбе…

По меркам гражданской авиации мирного времени, давным-давно следовало бы покинуть самолет, но времена который год уже стояли не мирные, и покидать боевую машину в воздухе – чревато. Даже если обойдется без последствий, можно надолго остаться «безлошадными». Поэтому командир начинал всерьез задумываться об аварийной посадке. Пусть даже самолет окажется поврежденным, это все же лучше, чем выпрыгнуть неведомо где, чтобы пустая машина рухнула неведомо куда. Бомб, правда, не осталось ни единой, отбомбились по железнодорожному узлу качественно, но все равно, мало ли что…

Беда только, что сажать самолет в такую погоду еще опаснее, чем лететь…

Он так и не успел ничего предпринять.

Все вокруг изменилось вмиг.

«Пешку» швырнуло вниз, так что сердце противно оборвалось, и все потроха метнулись к горлу. А в следующий миг им, всем троим, показалось, что вокруг нестерпимо светло.

Но это были всего лишь звезды, усыпавшие совершенно свободный от туч небосвод. Небо было все такое же, ночное, но – чистейшее. Не то что грозы, вообще ни единого облачка.

Командир растерялся на миг, машина даже вошла в пике – но он успел ее оттуда вывести. И понял, почему лопухнулся, сманеврировал, как зеленый новичок…