Мумия, или Рамзес Проклятый - Райс Энн

Для Эллиота самым интересным в этом путешествии было общение с Рамсеем – он разговаривал с ним, наблюдал за ним издалека, замечая то, чего не замечали другие. Задачу облегчала необыкновенная общительность Рамсея.

Иногда Рамсей, Эллиот, Самир и Алекс играли вчетвером в бильярд. За час игры Рамсей ухитрялся обсудить массу проблем и задать тысячу вопросов.

Особенно он интересовался современной наукой, и Эллиот с удовольствием знакомил его с теорией клеточного строения веществ, с устройством кровеносной системы, с этапами развития зародыша и с причинами возникновения самых разных болезней.

Почти каждую ночь Рамсей проводил в библиотеке, изучая труды Дарвина и Мальтуса, читая техническую литературу, касающуюся электричества, телеграфа и автомобилей. Интересовала его и астрономия.

Он воспылал страстью к современному искусству. Особенно ему нравились пуантилисты и импрессионисты. Романы русских писателей – Толстого и Достоевского, – только что переведенные на английский язык, потрясли его до глубины души. Читал он с фантастической скоростью.

По прошествии шестого дня Рамсей попросил пишущую машинку. С разрешения капитана он взял ее из каюты экипажа и с тех пор ежедневно печатал список предстоящих дел. Однажды Эллиоту удалось подглядеть за тем, что он печатал: «Посетить Прадо в Мадриде; как можно скорее полетать на самолете».

Наконец Эллиот стал кое-что понимать. Этот человек никогда не спал. В любой час ночи Эллиот мог застать Рамсея за каким-нибудь делом. Если его не было в кинозале или в библиотеке, если он не сидел за пишущей машинкой в своей каюте, значит, он находился в кубрике, где висело множество карт, или в радиорубке. Не прошло и двух дней с начала морского путешествия, а Рамсей уже знал по именам всех членов экипажа и большинство пассажиров. У него был поразительный талант располагать к себе всех, с кем приходилось общаться.

Однажды ранним утром Эллиот зашел в бальный зал и увидел, что несколько музыкантов играют специально для Рамсея, а тот в одиночестве исполняет какой-то забавный медленный и примитивный танец, похожий на те, которые танцуют греки в приморских тавернах. Фигура одинокого танцора в белой, расстегнутой до пояса рубашке растрогала Эллиота до слез. Казалось преступлением подглядывать за действом, которое обнажало душу. Эллиот тут же вышел на палубу и долго курил – тоже в одиночестве.

Общительность Рамсея стала приятным сюрпризом для Эллиота. Но самым странным во всей удивительной истории было то, что Эллиот полюбил этого загадочного человека.

Он постоянно вспоминал опрометчивые слова, которые произнес еще перед отъездом «Хотел бы я узнать вас поближе». Теперь его желание сбылось. И какая же это оказалась пытка – и в то же время какое счастье!

Временами его охватывал панический страх: «Здесь происходит что-то невообразимое, что-то сверхъестественное». Но Эллиоту не хотелось оставаться в стороне.

Как странно: его сын Алекс считает Рамсея всего лишь оригинальным, «забавным»; он совсем не интересуется им. Хотя чем Алекс интересовался в своей жизни? Он быстро завел знакомство с дюжиной пассажиров, с людьми, ничем не примечательными. Он, как всегда, хорошо проводил время, и больше его ничего не интересовало. И в этом его спасение, решил Эллиот. В том, что он не способен на сильные чувства.

Что касается Самира, тот был молчалив по натуре: о чем бы ни заходил разговор у Эллиота с Рамсеем, он редко вставлял слово. Но к Рамсею Самир относился почти с религиозным благоговением. Он стал его преданным слугой. Он приходил в сильное волнение только тогда, когда Эллиот завлекал Рамсея в дебри истории. Тут и Джулия сердилась.

– Объясните, что вы имеете в виду, – попросил Эллиот, когда Рамсей заявил, что латынь создала совершенно новый образ мышления. – Ведь сначала рождаются идеи, а язык только выражает их.

– Нет, это неверно. В Италии, где родилась латынь, язык сделал возможной эволюцию идей, которые просто не могли появиться где-то в другой стране. Несомненно, то же взаимодействие языка и идей наблюдалось и в Греции… Расскажу вам интересную вещь об Италии. Высокий уровень ее культуры стал возможен благодаря мягкому климату. Чтобы цивилизация развивалась, нужен прежде всего благоприятный климат с плавной сменой времен года. Посмотрите на обитателей джунглей или на жителей далекого Севера их развитие ограниченно из-за однообразия погоды – круглый год одно и то же…

Джулия почти всегда прерывала подобные лекции. Это выводило Эллиота из себя.

Джулия и Самир чувствовали себя неловко и тогда, когда Рамсей выдавал душещипательные сентенции типа «Джулия, нам нужно как можно скорее разделаться с прошлым. Так много еще нужно узнать. Х-лучи – ты знаешь, что это такое?! И мы обязательно должны слетать на самолете на Северный полюс!»

Других такие высказывания забавляли. Пассажиры, очарованные обаянием Рамсея, все-таки воспринимали его как обычного малообразованного человека. Они не задумывались над тем, что кроется за его странными речами. Они относились к нему с доброжелательной снисходительностью и не замечали, что, поддавшись на какую-нибудь провокацию, он говорит удивительные вещи.

В отличие от них Эллиот ловил каждое его слово.

– Древняя битва. Какая она была на самом деле? То есть мы, конечно, видели грандиозные рельефы на стенах храма Рамзеса Третьего…

– Да, он был выдающейся личностью, достойным тезкой…

– Что вы сказали?

– Достойным тезкой Рамзеса Второго, вот и все. Продолжайте.

– А сам фараон тоже сражался?

– Разумеется. Как же, он ехал впереди своего войска. Он был символом битвы. В одном сражении фараон мог собственным жезлом раскроить две сотни черепов; мог пересечь все поле битвы, тем же способом казня раненых и умирающих. Когда он возвращался в свой шатер, его руки были по локоть в крови. Но запомните, было еще одно правило: если фараон падал с лошади, битва заканчивалась.

Молчание.

– Вам не хочется это знать, не так ли? – спросил Рамсей. – Хотя современные способы ведения войны не менее отвратительны. Например, последняя война в Африке, когда людей разрывали на части порохом. А Гражданская война в Америке? Какой кошмар! Все меняется и в то же время не меняется…

– Точно. А вы сами могли бы? Могли крушить жезлом головы?

Рамсей улыбнулся:

– Вы смелый человек, не правда ли, лорд Эллиот, граф Рутерфорд? Да, мог бы. И вы тоже могли бы, если бы были там. Будь вы фараоном, тоже могли бы…

Корабль рассекал серые волны океана. Вдали показался берег Африки. Плавание близилось к концу.

Была еще одна чудесная ночь. Алекс рано ушел к себе, и Джулия долго танцевала с Рамзесом. A еще выпила много вина.