Ключ света - Робертс Нора

— Ох. — Мэлори пару секунд обдумывала подобный сценарий и скривилась от отвращения.

— Затем она начала плакать, сказала, что она так тяжело работала, а никто этого не ценит. И выбежала. Я едва успел отскочить. Все это было бы очень утомительно, если бы не было так странно освежающе.

— Плакала? Проклятие. — Толика сочувствия зашевелилась в Мэлори. — Это были мне-правда-больно-и-грустно слезы, или просто я-правда-чертовски-напугана слезы?

— Чертовски-напугана.

— Ну, тогда ладно. — Она без сожалений отбросила сочувствие. — Я, вероятно, попаду в ад, если получаю от всего этого удовольствие, да?

— У нас там будет милый маленький домик на двоих. Но пока мы все еще влачим свое смертное существование. Думаю, Джеймс попросит тебя вернуться. На самом деле, Мэл, я уверен в этом.

— Правда? — Ее сердце пустилось вскачь. — Что он сказал?

— Он практически ничего не сказал. Но он не побежал за рыдающей Памелой, чтобы осушить ее крокодиловы слезы. Вместо этого он остался до конца дня, разбирая счета. И выглядел мрачным, когда уходил. Совершенно убитым. Я бы сказал, время царствования террора Памелы подошло к концу.

— Это хороший день. — Мэлори глубоко вдохнула. — По-настоящему хороший день.

— И мне пора его начинать. Не беспокойся, — сказал он поднявшись. — Я буду держать тебя в курсе со списками. Да, кстати, та картина, которой ты интересовалась, это портрет?

— Что? А, да. Ты что-то узнал?

— Помнишь, мы оба думали, что в ней есть что-то знакомое? До меня дошло. Помнишь, около пяти лет назад, холст маслом, без подписи? Молодой Артур из Британии, на пороге того, чтобы вытащить Эскалибур из каменного алтаря?

Холодные пальцы озноба пробежали по ее позвоночнику, когда картина всплыла в ее голове.

— Мой Бог. Я помню. Конечно, я помню. Цвет, глубина, пульсация света вокруг меча.

— Определенно, тот же стиль и школа, как и у той, что ты мне показывала. Может быть, и тот же автор.

— Да… да, возможно. Как мы ее получили? Частная собственность, так? Ирландия. Джеймс ездил в Европу на несколько недель. Это было лучшее, что он тогда привез. Кто ее купил?

— Даже моя острая как бритва память имеет свои ограничения, но я выяснил и это. Джулия продала ее Джордану Хоуку. Писатель вроде? Местный парень, или был таковым. Сейчас, думаю, живет в Нью-Йорке.

В ее желудке что-то медленно перевернулось.

— Джордан Хоук.

— Может, ты сможешь связаться с ним через его издателя, если захочешь поговорить о картине. Ну все, сладкая моя, я побежал. — Он наклонился и поцеловал ее. — Дай мне знать, когда Джеймс позвонит тебе и начнет пресмыкаться. Мне нужны все подробности.

Здесь было с полдюжины человек в окружении компьютеров и телефонов, когда Мэлори добралась до третьего этажа Вестника, где находился офис Флинна. Она увидела его сразу, так как стены его кабинета были стеклянными.

Он вышагивал взад и вперед перед столом, перебрасывал яркую серебристую пружинку Слинки из одной руки в другую, и, казалось, был занят беседой с самим собой.

Она поразилась, как он может работать в такой обстановке. Никакой уединенности, постоянно на виду. И непрекращающийся шум. Со всеми этими кликами, звонками, разговорами и сигналами она бы просто сошла с ума, пытаясь сформулировать одну единственную творческую мысль.

Мэлори так и не поняла, с кем он разговаривает. Она не нашла никого, кто бы выглядел как личный секретарь или ассистент. И не смотря на ретро-игрушку в руках Флинна, она внезапно поняла, что он очень занятой человек. И важный человек. Не тот человек, к которому можно заявиться без предупреждения.

Пока она стояла в нерешительности, Флинн сел на угол своего стола, снова и снова переливая Слинки из одной руки в другую. Его волосы были взъерошены, как будто прежде чем взяться за игрушку, он не раз запускал в них пальцы.

На нем была темно-зеленая рубашка, заправленная в брюки цвета хаки, и, вероятно, самые древние спортивные кеды, какие она только видела.

Она почувствовала легкий трепет у себя в животе и беспомощный глухой удар где-то у самого сердца.

Нет ничего плохого в том, что он ей нравится, допустила Мэлори. Но позволить этому перерасти во что-то более серьезное, тем более так быстро… Это не только разумно, но и не безопасно. Это даже не…

Тут он посмотрел сквозь стекло, их глаза встретились на одно короткое мгновение, и он улыбнулся. Трепет стал отчетливее.