На дне могилы - Фрост Джанин

— Ответ очевиден, милая. — Ее ожерелье передавало каждый оттенок его акцента. — Первыми проходят дамы. Верно, Коричка?

Понимающий смешок Каннель поразил меня прямо в сердце. Подлокотник кресла треснул у меня в руке.

— Она выглядит такой пылкой, chéri. Я рассчитывала на компанию понежнее, non?

Гери не смутилась отпором. Она макнула палец в стакан Кости и напоказ стала слизывать спиртное.

— Я нежнее ягненка, милочка.

Гери действительно далеко ушла от той девочки, которую я обучала несколько месяцев назад.

Каннель перехватила ее запястье и сама слизнула несколько капель у нее с ладони.

— Поглядим.

Затем она обняла Кости и поцеловала его. Сквозь микрофон Гери я слышала, как она терлась об него, и ее довольный полустон, и его мужественное ворчание, когда он прижал ее к себе.

Через две минуты он поднял голову. К тому времени я желала ему смерти.

Влад смотрел на меня без жалости:

— Этим мог бы заняться кто-то другой.

Он был прав. Я сама вызвалась быть на связи. Не доверяла никому в таком важном деле, как бы мучительно оно ни было для меня.

— Тащи его, — очень тихо поторопила я Гери.

Та встала между ними.

— Меня разогревать не нужно, — гортанно, почти мурлыча, протянула она. — Не познакомиться ли нам? Вы не представляете, как я хочу!

Кости отцепил от себя Каннель, чтобы взять Гери за руку:

— Не могу заставлять ждать красивую девушку. Давай, Каннель. Сегодня я хочу ее.

— А у меня нет выбора?

Я расслышала обиду в голосе Каннель и едва не заорала.

— Не сегодня, милая.

— Chéri…

— Всех прежних выбирала ты, — перебил Кости, проводя их сквозь толпу. — А будешь хныкать, не дождешься своей очереди на нее.

— Ублюдок! — вырвалось у меня. — Всех прежних? Куда уж лучше!

Выйдя на улицу, Кости приостановился. Я напряглась. Не услышал ли он меня через наушник Гери?

Но они уже двинулись дальше. Я перевела дыхание. Пока все в порядке. Ублюдок!

— Веди его к церкви, — еле слышно напомнила я Гери. Потом сняла наушники и заговорила в свой мобильник: — О’кей, Дон, разворачивай силы. Они идут. Скажи Куперу, чтобы не сбрасывали лестницу, пока они не подойдут на пятьдесят ярдов.

— Понял, Кэт.

Я снова надела наушники. Гери втолковывала Кости, что хочет заняться любовью на церковной крыше, а Каннель возражала.

— Non, там могут быть крысы! Почему нам не провести вечер здесь? Я же говорила, у меня прекрасные подружки в Метрери, я хочу с ними встретиться.

— Вот что я тебе скажу, моя сладкая. Сходим завтра. Ты уже так давно мечтаешь встретиться с этими девочками, что они, верно, нечто особенное.

— Oui. Très magnifique.

«Стало быть, Каннель пыталась вытянуть его из города прямо в руки к Грегору, — с нарастающей злобой подумала я. — Может, хобби Влада — насаживать людей на кол — недурная идея. Что стряслось с Кости? Он даже не задумался, с чего такая настойчивость. Неужто его так ослепила страсть?»

— Завтра делаем все, что тебе вздумается, но сегодня мой вечер, — продолжал Кости. — Обещаю, что ты увидишь меня в новом свете.

И меня тоже. Мне не терпелось вновь встретиться с Каннель.

Я уже не видела их на экране. Они пропали из кадра, едва начали двигаться.

— Оглядись, Гери. За вами следят?

— Ты не боишься, что нас поймают, когда мы полезем на крышу? — игриво спросила Гери.

Кости ее поцеловал. Я не видела, но услышала.

— Ничуть.

Отлично. Все чисто. Господи, хоть бы все кончилось. Быстро и благополучно.

— А, вот и церковь. Теперь, красотка, погляди минутку на меня. Тебе не надо дергаться из-за моих глаз и клыков, ясно? Ты не заметишь в них ничего необычного. Ты не боишься, потому что знаешь, что я не причиню тебе вреда. Повтори.

— Ты не причинишь мне вреда, — повторила Гери. — Я не боюсь.

Так вот как Кости прикрывает сверкающий взгляд и острые зубы, когда нажаривает человеческих женщин. Я так и думала, хотя ни разу не спрашивала. И без того мне о его прошлом известно больше, чем хотелось бы. Я догадывалась, что эта сцена разыгрывается для Каннель, — Кости знал, что Гери в курсе его тайны. Просто проделывает все как обычно.

Мне хотелось блевать.

— Ну, Коричка?

— Если иначе нельзя, chéri.

— Нельзя.

Несколько минут громкого шороха, и Кости заговорил снова:

— Вот и крыша. Нечего ежиться, petite, нет здесь крыс.