Окончательно мертв - Харрис Шарлин

Я надеялась, что вервольфы не догадаются прихватить Амелию и Боба, и молилась, чтобы Амелия не делала глупостей и спряталась, а не стала проявлять ненужную храбрость и колдовать. Да понимаю, что сама себе противоречу, ну и что? Молиться о чем-то (то есть просить Бога об одолжении) и в то же время надеяться, что твоих врагов убьют. Все, что я могу сказать на это: есть у меня чувство, что христиане это делают сплошь и рядом — ну ладно, плохие христиане, вроде меня.

— Давай, поехал! — заорал тот, что пониже, прыгнув на переднее сиденье.

Водитель подчинился с совершенно не обязательным визгом шин, и мы вылетели из двора с такой скоростью, будто только что подстрелили президента, и мы его везем в медцентр Уолтера Рида.

Когда мы свернули с Хлоя-стрит к месту нашего назначения, где бы оно ни было, Квинн уже полностью пришел в себя. Руки у него были связаны за спиной, что должно было быть больно, и продолжала кровоточить рассеченная бровь. Я думала, что он еще останется задуренный и в шоке, но когда его глаза глянули на меня, он сказал:

— Детка, ну и отлупили же они тебя.

Наверное, у меня не слишком был товарный вид.

— Ага, кажется, мы с тобой в одной лодке, — сказала я. Водитель и его товарищ нас слышали, но мне было на это в высшей степени наплевать.

С мрачной попыткой улыбнуться он заметил:

— Хреновый из меня вышел защитник.

По оценкам вервольфов я не была особо опасна, так что руки мне связали спереди. Я, извиваясь, подобралась к нему, зажала порез на лбу. От этого должно было стать еще больнее, но он ни слова не возразил. Движение фургона, последствия избиения, постоянная тряска и запах мусора сильно отравили нам следующие десять минут. Будь я очень умная, я бы могла сообразить, в каком направлении нас везут, но что-то я не чувствовала себя особо умной. Меня восхитило, что в городе, где столько знаменитых ресторанов, фургон завален обертками «Бургер Кинга» и чашками «Тако Белл». Если порыться в этих грудах, может, удастся найти что-нибудь полезное.

— Как мы соберемся вместе, так на нас вервольфы нападают, — сказал Квинн.

— Это я виновата, — сказала я. — Прости, что тебя в это втянула.

— Да ну, — отмахнулся он. — Я ж известен тем, что якшаюсь с отчаянной публикой.

Мы лежали лицом к лицу, и Квинн вроде как подталкивал меня ногой. Будто старался что-то мне сказать, а до меня не доходило.

Два мужика на переднем сиденье обсуждали стати симпатичной девицы, переходившей дорогу у светофора. Слушая их, можно было навеки закаяться иметь дело с мужчинами, зато они хотя бы нас не слушали.

— Помнишь, мы с тобой говорили о моем ментальном состоянии? — сказала я, подбирая слова. — Помнишь, что я тебе о нем говорила?

Он не сразу — потому что все у него болело, — но понял намек. Лицо его напряглось, будто он собирался расколоть доску пополам, или еще что-то сделать, требующее полной сосредоточенности, а потом его мысль влезла мне в голову. Телефон у меня в кармане, сказал он мне. Проблема в том, что телефон в правом кармане, а лежал Квинн как раз на правом боку. И места, чтобы ему перевернуться, не было.

Нужно было сделать много движений, а я не хотела, чтобы наши конвоиры их видели. Но в конце концов мне удалось просунуть пальцы к нему в карман (напомнить ему потом, что для таких обстоятельств джинсы слишком тесные — в других обстоятельствах это было бы совершенно безразлично). Но извлечь телефон в мотающемся фургоне, когда еще один из наших похитителей целую минуту за нами смотрел, было не слишком просто.

Резиденция королевы в быстром наборе, сказал он мне, почувствовав, что я достала телефон из кармана. Но толку мне в этом было мало: я не знала, как обратиться к быстрому набору. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы без слов объяснить это Квинну, и я до сих пор не знаю, как это получилось, но наконец он подумал мне телефонный номер, и я неуклюже его набрала и нажала кнопку соединения. Может, мы не все продумали до конца, потому что, когда едва слышный голос произнес «алло», вервольфы услышали.

— Ты его не обыскал? — недоверчиво спросил водитель у пассажира.

— Какого черта, я его старался запихнуть побыстрее и сам с дождя слинять, — проворчал тот, кто меня ущипнул. — Да останови ты, черт тебя дери!

Кто-нибудь пробовал твою кровь? Квинн спросил молча, хотя уже можно было говорить, и мой мозг врубился, потеряв все же драгоценную секунду.