Посрамитель шайтана - Белянин Андрей Олегович

Самое парадоксальное, что парня отключило напрочь, в большинстве случаев у героев отмечаются какие-то там видения, образы, картинки из прошлых жизней и всякая психо-симпатическая хренотень подобного толка… Глубины подсознания моего друга накрылись такой глухоманной теменью, что даже завидно.

Говорят, человек, спящий без снов, высыпается в два раза лучше, чем тот, кто рубит монстров, целуется с эффектными тётями и убегает от начальников-мутантов. Лев отдохнул – лучше некуда! А пришёл в себя лежащим на мягком ковре, с пиалой у губ и нежным голоском над ухом:

– Лёвушка-а!.. Не пугай меня, пожалуйста, открой голубые глаза и ответь своей верной Джамиле. Я тебя так искала, так искала… Они все говорили, что ты ушёл, что тебя унёс джинн, что так, наверное, лучше, а я не верила… Я столько плакала… Нет, не думай об этом, что значат женские слёзы?! Ты ведь мужчина, о мой могучий лев! Раз ты ушёл, значит, у тебя были очень важные мужские дела, да?! Я всё понимаю и ни о чём не прошу… Я только молила Аллаха дать мне возможность ещё раз увидеть тебя, коснуться губами твоего упрямого лба, поцеловать родинку на плече, оттереть своими косами пыль дорог с ног твоих и накормить тебя пловом… Разве это много?! Аллах, всемилостивейший и милосердный, внял моим просьбам – и вот… посмотри на меня, поверь мне, я люблю тебя, далёкого и такого родного, я…

Оболенский, не размыкая глаз, поднял руку и уверенно коснулся пальцем губ девушки. Джамиля всхлипнула, замолчав, и обхватила его ладонь, покрывая её поцелуями… Стук её сердца был слышен на всю пустыню.

– Я тоже скучал, девочка моя…

Будь это Дэн и Сабрина, они бы тут же занялись сексом. Алина и Алекс начали бы цапаться, а Сергей Гнедин услаждать любимую жену активно-действующими стихами… В нашем случае Лев просто обнял девушку, притянув к себе, и дал возможность нареветься. Чёрт, да и у него самого текли предательские слёзы, о которых он не говорил никому… даже мне! Но я пишу об этом уверенно потому, что знаю его… он плакал.

Успокоившийся рыжий верблюд с чисто джентльменским пофигизмом жевал чахлую колючку. Над горизонтом вздымалось пока ещё холодно-розовое солнце, меж барханами гулял сквозняк, а небо было чистым. Джамиля, переведя дух, рассказывала, как она жила в Багдаде, как к ней многие сватались, и когда имидж честной вдовы стал тяготить, она купила место в караване и направилась в далёкий Самарканд, в гости к двоюродной тётушке.

– Я думала, может быть, там, где ничто не напомнит о тебе, я смогу забыть… забыть всё. А ночью на лагерь налетел ветер, я пыталась удержать верблюда, а он побежал и… вай дод! Получается, как только мне стала грозить опасность, сразу появился ты и поймал верблюда, чтобы меня спасти! Как я не догадалась об этом раньше?!!

– Ну… что-то где-то примерно в этом ключе и было, – мудро не стал спорить Лев. – Но не совсем, я же не смог его удержать…

– Ты ещё и скромен, о мой герой!

– Да уж, скромность – моё второе имя… – Он наконец-то встал, потянулся, поморщился от боли в ноющем локте и мысленно признал, что ещё легко отделался.

Джамиля осталась сидеть на расстеленном ковре с медной пиалой, кумганчиком воды и двумя кусками рахат-лукума. Больше в хурджине ничего не было, её основной багаж так и остался в утерянном оазисе…

– А вон чего у нас там за углом чернеется, не наш бывший пионерлагерь? – сощурясь, прикинул спаситель вдов и приподнялся на цыпочки, но, не удовлетворяясь, попробовал посмотреть с верблюда. Собственно, он лишь подумал об этом, но коварная зверюга, с полунамёка поняв его намерения, явно изготовилась к прицельному плевку.

Лев отступил, всё так же мысленно обозвав верблюда «козлом горбатым!». Верблюд демонстративно приподнял переднюю ногу, невероятным образом оттопырив средний палец… Малость офигев от увиденного, наш герой предпочёл вернуться к Джамиле:

– Слушай, ты разбираешься в миражах, а?

Девушка послушно вскочила на ножки, посмотрела вдаль, прикрывшись ладошкой от солнца, и уверенно подтвердила:

– Это не мираж! Там наверняка колодец и человеческое жильё. Нужно спешить, о мой возлюбленный господин, пока пустыня холодна и жара не вошла в силу.

Жара вошла в силу быстро… Двугорбый корабль пустыни легко нёс свою хозяйку, плавно покачиваясь на ходу, а бедный Багдадский вор отчаянными прыжками нёсся впереди. Одной туфлёй, как вы помните, он пожертвовал в борьбе с шайтаном, а проклятое солнце за какой-то час превратило утреннюю прогулку по ласковому песочку в марш-бросок на раскалённой сковороде. Брать на хребет ещё одного всадника верблюд отказывался категорически, а то, что ждало их впереди, оказалось отнюдь не оазисом…