Посрамитель шайтана - Белянин Андрей Олегович

– Да что ты говоришь? И сам Аллах тебя держит напоказ, чтоб люди лучше ценили его милосердие?! Типа как злобную мартышку на привязи – молитесь мне, а не то шайтана напущу! Ну-ка, ну-ка, ну-ка, давай на эту тему поподробнее…

– Э-э… с какого момента? – уточнил злой гений человечества, несколько пританцовывая на месте. Видимо, ему и впрямь было что налить и эта проблема явно давила, но удержаться от лекции на богословскую тему не может ни один шайтан ни в одной религии мира…

– А с самого начала! Любопытно послушать вашу версию, нашу я знаю…

– Э-э… когда Аллах, всесильный и всемогущий, создал из эфира ангелов, из огня – джиннов, а из воды – людей, то я, э-э… как его лучший друг, ученик и сподвижник, решил чуточку… э-э… улучшить мир. Ибо даже у Всевышнего не хватало времени на всё, и он… э-э… обратился ко мне с просьбой…

– А без брехни?

– Без брехни? Ну, тогда Аллаху мои труды почему-то… э-э… не понравились, не устроило что-то его! – разгорячился нечистый. – Но я честно… э-э… сказал ему, что тогда буду смущать и искушать мусульман. А он мне при всех как даст… э-э… особые полномочия! И ныне, вплоть до Страшного суда, я вправе… э-э… Ой, давай, я сейчас хоть кому-нибудь налью в уши и продолжим?!

– Нет-нет, минуточку. Сначала ответь на один жизненно важный вопрос, можно коротенько, в три предложения. Вот ты ведь, по сути, у нас один, а мусульман, проспавших намаз, – полно… Как у тебя на всех… ну, этой… жидкости хватает? Много пива пьёшь перед сном…

– Вай мэ, – даже где-то покраснел рогатый. – Это… э-э… интимная часть внутренней физиологии шайтанов. Если очень надо – у меня на весь мусульманский мир… э-э… хватит!

– То есть, – логично прикинул Лев, – если человек где-то на семьдесят процентов состоит из воды, то ты состоишь из… угадал?!

– Таков я по воле неба и собственной… э-э… гордыни, а сейчас я всё-таки…

– Ал-ла-а-а бисмилляи! – с первыми лучами солнца взлетело над просыпающимся караваном. Пески озарились золотом, животные подняли головы, люди склонялись в молитве Аллаху. Шайтан ойкнул и исчез…

– Опоздунов нигде не любят, – зевая, резюмировал Оболенский. – Ну до чего же доверчивый бес пошёл, аж неудобно, заболтал аки младенца… Подъём, братва! Молиться пора! Воздадим благодарность Всевышнему за хорошее утро и помощь в посрамлении всех происков нечистого, аминь!

…Рассказ о том, как они вместе с ослиным караваном добирались до назначенного пункта, был бы, может, и поучительным, но нудным. В чисто воспитательных целях наши герои заставляли горделивого Аслан-бея помогать караванщикам, расчёсывать хвост рыжей кобыле, говорить всем «спасибо, пожалуйста, будьте любезны» и «не стоит благодарности, я и так счастлив самой возможностью вам услужить»! Не то чтобы за столь короткий период они сделали из него приличного человека, но даже придирчивый Ходжа вынужденно признал, что «пациент не безнадёжен», и удвоил усилия.

Глава 43

…Высокие башни праздничного Самарканда показались уже ближе к ночи. Караванщики торопились, но гружёные ослы – существа ещё более упрямые, чем верблюды. К тому же ещё куда более зависящие от перепадов настроения, а оно у ослов под вечер падает хуже барометра. Короче, несмотря на все понукания и пинки, к городу они выбрались слишком поздно – центральные ворота закрылись с полчаса назад.

– Я знаю маленькую калиточку у северной стены, – тихо предложил всё ещё начальник городской стражи Коканда. – За пять таньга с носа нас пропустят внутрь.

– Воистину один шакал всегда знает, куда лизнуть другого шакала, – туманно изрёк домулло и уточнил: – А откуда мы возьмём требуемые пятнадцать таньга, уважаемый?

– Вах, разве ваш Багдадский вор не может украсть их сию же минуту?!

– Лёва-джан, прочти этому слуге закона коротенькую лекцию о грехе воровства, но только без подзатыльников.

– Почему? – делано изумился Лев.

– Потому, что эхо от ударов по столь пустой голове перебудит весь Самарканд! Не надо портить людям заслуженный отдых ради сомнительного удовольствия…

– А если не поможет?

– Тогда пороть! – определившись, Ходжа направился к караванщикам и присел невдалеке от общего костра. Так, чтобы и не светить «особо разыскиваемой» физиономией, но без напряга слушать все разговоры. А разговоры были интересные, ибо к большому огню подтянулись два бродячих дервиша, запоздалые охотники, нищий старик и несколько табунщиков-арабов, тоже вынужденных заночевать под узорными стенами города. Самые свежие сплетни, как всегда, разносили вездесущие дервиши: