Жизнь так коротка - Зябнев Игорь

– Да, Сергей Семёнович, – почтительно склонил голову мэр.

– За прорабом этим приглядывайте, если в зоне его ответственности повторится что-нибудь подобное, доложите мне.

– Слушаюсь. Я могу идти?

– Да. Всего хорошего, Александр Владимирович.

– До свидания, Сергей Семёнович.

Мэр встал и вышел из кабинета, притворив за собой дверь. Мне вспомнилась история развития овцеводства в Англии. Давным-давно я отправил первый трёхмачтовый корабль в Средиземное море. Перед капитаном была поставлена нелёгкая задача: поймать и привезти как можно больше диких баранов.

Команда блестяще справилась с заданием. Прибыв к берегам будущей Турции, матросы спустили две шлюпки, и значительная часть экипажа высадилась на берег в полном вооружении: шлем, кольчуга, меч и лук. Экспедиция пробыла в горах почти месяц и доставила на борт корабля около трёх десятков овец и баранов. Два раза смельчакам пришлось вступать в стычки с местными племенами, которые были многочисленны, но плохо вооружены. Понеся большие потери, противник был вынужден отступить.

По моему приказу груз доставили сразу в Ливерпуль, а оттуда в Нортуич. Там на тщательно огороженном пастбище, к которому примыкала только что построенная каменная кошара, за овцами стали ухаживать несколько мужчин. Бараны сначала вели себя агрессивно, но через несколько поколений привыкли к людям. С ними проводили селекционную работу, и со временем их внешний вид существенно изменился. Теперь поголовье овец насчитывает свыше ста тысяч особей и продолжает расти. Их разводят в основном на естественных пастбищах в окрестностях Кембрийских гор.

Когда привезённые животные стали размножаться, я «сконструировал» специальные приспособления для изготовления шерстяных тканей: самопрялки, горизонтальные ткацкие станки и различные инструменты для подсобных операций. Теперь существуют несколько десятков больших цехов, в которых производят как шерстяные, так и льняные ткани.

…Капитан судна, доставившего овец в Англию, очень хвалил моё «изобретение» – магнитный компас. Этот нехитрый прибор, стрелка которого постоянно указывает на север, несколько раз помог ему избежать неприятностей во время густого тумана и при плавании в открытом море, когда с борта судна нельзя разглядеть очертания берегов.

Компас я изготовил лично. Все его части, кроме магнитной стрелки, сделал из бронзы. Стальную стрелку покрыл порошком магнетита, кое-где встречающегося в месторождении железной руды в районе Рагби, и закрепил на вертикальной оси. Перед выходом в море я подробно проинструктировал капитана и его помощника, как пользоваться компасом, и дал ещё один в качестве запасного.

Когда корабль был полностью построен и спущен на воду, капитан набрал команду матросов и долго тренировал их сначала на Темзе, а потом и в открытом море. Многие матросы не были новичками, но новый корабль принципиально отличался от парусно-гребных судов своими размерами и оснасткой. Поэтому некоторых мужчин пришлось списать на берег сразу – выяснилось, что они панически боятся высоты. Другие – никак не могли справиться с морской болезнью. Вместо выбывших набрали новых членов экипажа.

В каюте капитана кроме различных морских карт хранился подробный чертёж корабля с названиями всех его частей, в том числе и такелажа.

– Сергей Семёнович! – недоумённо сказал капитан, впервые взглянув на чертёж. – Откуда взялись эти мудрёные названия?

– Морская терминология должна отличаться от терминов, принятых в других видах человеческой деятельности.

– Допустим, – согласился мой собеседник. – Но карты! Вы их сами чертили?

– Естественно, а кто же ещё?

– Удивительно! Карты составлены так, словно вы неоднократно ходили вдоль чужих берегов!

– Картам можете верить, как самому себе. Что же касается моих познаний в этой области, то вас они не должны смущать – ведь в чём-то я отличаюсь от других людей.

– Несомненно, Сергей Семёнович. Извините.

Через полгода упорных тренировок экипаж прекрасно освоил морскую терминологию, и все команды капитана выполнялись матросами с чёткостью, доведённой до автоматизма. Я очень дорожил этими бесстрашными, знающими своё дело моряками. Когда судно вернулось из дальнего плавания, я использовал его лишь для редких тренировочных выходов в море. В остальное время матросы вольны были заниматься чем угодно, и никто не мог их заставить выполнять другую работу, непосредственно не связанную с их прямыми служебными обязанностями. Со временем построили ещё шесть кораблей этого класса, и на всех них были опытные капитаны и прекрасно обученный экипаж.