Жизнь так коротка - Зябнев Игорь

– Ну, здравствуй, Юра!

– Здравствуй, коль не шутишь! – он похлопал меня по спине. – Садись, поболтаем.

– Нет, поговорить мы ещё успеем, а сейчас веди показывать город.

И мы, не спеша, пошли по улицам, а Юрий Олегович показывал мне то, что я и так знал из его писем и своих вечерних «телевизионных просмотров». Первые переселенцы из Лондона прибывали сюда по морю. Они высаживались на девственно чистый берег и начинали вести хозяйство практически с нуля. Сначала жили в шалашах, позже появились первые дома. Только когда был построен мост через реку, и поток гружёных телег из Нортуича и Рагби хлынул на правый берег Мерси, город стал расти ускоренными темпами.

Прибывали всё новые поселенцы, небольшими партиями перегонялись лошади и крупный рогатый скот. Поросят и семена культурных растений везли в телегах и морским путём. Сейчас Ливерпуль насчитывает свыше пятнадцати тысяч жителей. Здесь всё устроено, как и в Лондоне. Развиваются сельское хозяйство и ремёсла. Мешает только одно обстоятельство – местность вокруг чересчур болотистая.

Но болота постепенно осушаются. Избыток влаги стекает в залив и реку по дренажным канавам. Со временем Ливерпуль должен превратиться в крупный морской порт, а чуть севернее под землёй находятся запасы нефти.

До вечера мы обошли весь город, побывали у животноводов и ремесленников. Затем вернулись в дом мэра, куда нам доставили ужин из ближайшей столовой. Мы ели при свечах, наслаждаясь жареной олениной, и беседовали на интересующие нас темы. Лишь поздней ночью легли спать.

Я пробыл в Ливерпуле ещё два дня, занимаясь рыбалкой и охотой, а потом той же дорогой отправился в Лондон, наказав Юрию писать чаще.

…Когда воспоминания, наконец, оставили меня, я обнаружил, что сижу за столом на втором этаже своего дома. За окном смеркалось. «Надо же, обед пропустил, – подумал я. – Нужно скорее идти в столовую, пока не закрылась».

Глава 13

…Стоя у окна, выходящего на площадь, я смотрел на редких прохожих, спешащих по своим делам. Двое детей, затеявших игру в догонялки, с высоты третьего этажа казались совсем маленькими. Из здания мэрии вышел грузный мужчина и направился в сторону моего дома. Немного понаблюдав за ним, я сел в удобное мягкое кресло и стал ждать своего посетителя.

Раздался лёгкий стук в дверь. Затем она слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова моего секретаря.

– Извините, Сергей Семёнович. Пришёл Александр Владимирович. Он хочет с вами поговорить.

– Просите дорогого гостя.

Через минуту дверь снова открылась, и на пороге появился мэр Лондона. Ранняя седина, посеребрившая его виски, ничуть не портила внешний вид этого человека.

– Здравствуйте, Сергей Семёнович!

– Здравствуйте, Александр Владимирович, – сказал я, вставая и крепко пожимая ему руку через большой письменный стол. – Присаживайтесь.

Он сел и некоторое время собирался с мыслями. У мэра непроизвольно дёрнулась левая щека, и я тут же отвёл взгляд от собеседника: с перекошенным лицом Александр Владимирович выглядел отталкивающе. Не знаю, где он «заработал» нервный тик, но это был, пожалуй, единственный недостаток этого человека. Именно поэтому я соглашался терпеть его присутствие – другого такого опытного и исполнительного чиновника у меня на примете пока не было. Наконец мэр откашлялся и произнёс, ещё раз дёрнув щекой:

– Прибыли три судна из Ливерпуля с овцами.

Я понял, что это только вступление к чему-то более важному, и вежливо поинтересовался:

– Сколько голов привезли?

– Свыше шестисот. Но дело собственно не в этом…

– Продолжайте, – сказал я, а сам подумал: «Гружёный корабль из Ливерпуля идёт сюда в среднем четверо суток».

Мэр наконец решился:

– При прокладке одного из канализационных коллекторов произошёл обвал грунта. Трое рабочих погибли.

– Та-ак. Ну, и чья в этом вина?

– Прораб говорит, что мастера. Тот недоглядел, правильно ли рабочие установили крепь.

– А что мастер?

– Признаёт свою вину и просит о снисхождении.

– Придётся снизойти. Переведите его в рабочие пожизненно. Пусть трудится на другом участке, где-нибудь на свежем воздухе. И вообще, Александр Владимирович, запомните: несправедливость не всегда связана с каким-нибудь действием; часто она состоит именно в бездействии, – я позволил себе процитировать Марка Аврелия, одного из своих любимых мыслителей, жившего в прежней истории. – У вас всё?