Как Путин стал президентом США: новые русские сказки - Быков Дмитрий Львович

Как вы, вероятно, догадываетесь, процесс выборов в Государственное Вече только выглядит таким примитивным — мы с вами голосуем, они рассаживаются, и пошла потеха. На самом деле, знамо, нашим с вами мнением никто особо не интересуется, а просто сидят во власти специальные люди, которые и определяют, кому в Думе быть, а кого миновать. Каждая фракция подает заявки, кого ей было бы желательно видеть в своих рядах, а специалисты прикидывают, сгодится им такой человек или нет. Дошло до кандидатуры брянского Василия.

— Нет, господа, как хотите, а этого совершенно нельзя, — проговорил тот, что позеленее да понеопытнее. — На нас глядючи весь мир уписается. Ну ладно, терпим мы этого, который весь в белом, по кличке Фрукт. Хорошо, пусть будет тот потный, который баб бьет и кипятком плюется. Но этот же не успеет рот открыть, как уже парализует всю работу Веча!

— Ты ничего не понимаешь, — задумчиво сказал второй, зрелый рыжий муж, руливший, говорят, всеми делами в государстве вплоть до погоды. — Нам такого только и надобно. К кому пристанет этот подарок судьбы, на того ни один избиратель с образованием выше трехклассного смотреть не станет. В Москву его, и давать все, что попросит! Квартиру, машину, дачу, черта, дьявола, пейджер! Кормить, чтоб трещал! Благословен будь лесистый город Брянск!

С лесистой Родины Василия провожали со слезами. Навязали ему в узелок картошки и сала, отдельно упаковали две смены портянок да трусов семейных, а местная молодежь улюлюкала вслед, пока поезд не скрылся из виду. Вез с собой Василий целый чемодан личного струмента — он прослышал, что в Вече его приглашают работать, а работы без собственного рубанка не мыслил. В набор входили также фуганок, ватерпас, ручная дрель (электрической Василий не признавал), ключ гаечный восемнадцать на двадцать четыре и молоток для полемики с оппонентами, если случатся. В отдельной тряпице во избежание отрыва от корней вез Василий ком брянского навоза — чтоб не занестись в столицах и не забыть, откуда мы все вышли.

Место в собрании, по требованию рыжего да хитрого, ему отвели почетнейшее, в сердце красной фракции. Перво-наперво Василий разложил струмент и подготовил рабочее место, как его учили в ремесленном. Навинтил тисочки, укрепил плакат по технике безопасности, покропил машинным маслом для запаху. Полюбоваться мудреным соседом понабежали демократы, либералы и умеренные патриоты.

— Кыть! — отогнал их решительным жестом дядька Василий. — Вы решетом Волги не вычерпывали, попой гвоздей не вытаскивали! Соломы не кушали, коровы не щупали, курям головы не откручивали! Знаю, откуда у вас ноги растут и подо что руки заточены! Отыдите и не вводите в гнев рабочего человека!

Подпускал же к себе Василий только тех, кто проходил его тест на запах трудового пота, так что вскоре от фракции красных начали помаленьку откалываться и самые последовательные союзники — крепкий пролетарский дух нового члена отпугивал изнеженных оппортунистов. К этому надобно добавить, что менять портянки Василий также считал ниже своего достоинства — нечего себя баловать, не буржуи, их у него всего и было две пары. Так что Василий заметил, что его и в буфет пускают без очереди, — старался, впрочем, не ходить туда во избежание соблазнов, а ежели приходил, то спрашивал макарон по-флотски, как делали на его заводе. И сколько ему, по требованию рыжего, ни варили этих макарон специально, на заказ, — все было не по нем: то мяса избыток, то недостаточно ослизые. С тоски брал он стакан чаю и долго ворчал в углу, что секрет заварки настоящего чая безвозвратно утрачен с тех пор, как ушел на дембель их ротный кашевар, умевший с помощью одной пачки чая и килограмма рафинада три дня поить весь полк — жидко, но демократично. Такого чая Василий не пивал и в заводской столовой, где, впрочем, чаще давали компот. Компота в вечевом буфете тоже не держали. Собственно вечевая деятельность Василия сводилась к двум вещам, как точно предугадал рыжий. При обсуждении новых законов или утверждении кандидатур на премьерские посты он с небольшими вариациями повторял свою попевку, которую со временем включили в новейшие фольклорные сборники:

— Товарищи дорогие! Ну куда ентому на ентакую должность (вариант, писать ентакие законы). Он на море не бывал. Богу не маливался, мышей не ловил, пороху не хавал, кровавой юшки не пускал, жопы не рвал, пупка не развязывал, носу не казал, слезами не умывался, седьмым потом не прел, страшной тугой не тужился, страшным пыжом не пыжился, корявой карякой не карячился! Его ли избрать нам в правители!