Я надену полночь - Пратчетт Терри

— Значит решил отправиться с нами, чтобы немного приструнить ребят и приучить к порядку?

Собираешься остаться?

— О, нетушки. Я в такие штуки не верю. В городе мне нравится. Мне ндравится кофий, и не тот, что варят из горелого овса. И я навещаю тетры всякие, оперы и балеты. — Помело слегка повело в сторону. Тиффани слышала про балет, и даже видела картинку в книжке, но в ней не было ни одного слова, которое подходило бы чему — нибудь, что любят Фиглы.

— Балет? — выдавила она.

— О, айе. То великое дело! На той неделе я глядел «Лябедюху на горючем оловяненном озере».

То ремейк традиционной постановки какого — то нашего нового скороспелого художника, а апосля того в дворце оперы давали Die Flabbergast, и ведаешь, в королевском музее скуств цельную неделю выпоставляли хварфор и халявную рюмку шерри. О, айе! То оченно окультуренный городишко.

— А ты точно уверен, что ты Фигл? — озадаченно спросила Тиффани.

— Так они мне втолковали, мисс. Однако ж, нет такого закону, чтоб я не мог интересоваться культуркой, так? Я сказанул парням, что кады я вернуся в город, я захвачу их с собой на балет.

Какое — то время помело летело само по себе. Тиффани уставилась в никуда, или точнее на мысленную картинку, представив Фиглов… в театре. Сама она ни разу в нем не была, но и его картинки она видела, и мысль о Фиглах среди балерин была просто невероятной, так что лучше было напрочь ее отбросить и забыть. Она вовремя вспомнила, что ей еще нужно сажать помело и аккуратно зашла на посадку неподалеку от кургана.

К ее острому удивлению рядом с норой была выставлена охрана. Солдаты.

Она уставилась на них, не веря своим глазам. Гвардейцы Барона никогда не появлялись в долине.

Никогда! Это было неслыханно! И… она почувствовала как вскипает внутри нее гнев — один из них держал в руках лопату!

Она спрыгнула с помела так быстро, что оно еще некоторое время летело само по себе, роняя по дороге Фиглов, пока не врезалось в препятствие, сбросив последних цеплявшихся за него лилипутов.

— Эй ты, Брайан Робертс! У тебя в руках лопата! — крикнула она сержанту. — Если ты только посмеешь копнуть землю, расплата наступит немедленно! Как ты смеешь! Почему вы тут? И никто не станет никого рубить на куски — это понятно?

Последняя фраза в приказном тоне была обращена к Фиглам, окружившим людей небольшим, но очень острым кольцом мечей. Обычный фигловский клеймор был такой острый, что человек даже не поймет, что у него уже нет ног, пока не попытается шагнуть с места. Солдаты вдруг поняли, что с одной стороны им вроде бы полагается быть сильными и большими, а с другой осознали, что «сильный» и «большой» в данном случае явно недостаточно. Они были наслышаны о сказках… потому что каждый на Мелу знал сказки про Тиффани Болит и ее маленьких… помощниках. Но одно дело сказки, а другое — жизнь. Не так ли? И вот сегодня одна из сказок воплотилась в жизнь. И вот эта реальная сказка теперь угрожает забраться в ваши штаны.

Тиффани огляделась в оглушительной тишине, пытаясь перевести дыхание. Теперь все взоры были обращены к ней, и это было лучше, чем драка. Не так ли?

— Что ж, отлично, — сказала она словно учительница, только что унявшая обезумевший класс.

Она хмыкнула, что должно было означать: «заметьте, я удовлетворена не надолго». Она вновь хмыкнула. — Так-так. Кто-нибудь желает объяснить мне, что здесь происходит?

В ответ Сержант поднял руку.

— Можно пару слов наедине, мисс? — Тиффани была поражена, что он смог выдавить даже пару слов, учитывая то, что его мозг отказывался верить его собственным глазам.

— Что ж, пойдем, — она быстро развернулась на месте, заставив обе противоборствующие стороны вздрогнуть. — И пока меня нет, никто, я повторяю: «никто», не копает в чужом доме, и никто не отрубает ничьих ног. Ясно? Я спросила: ясно? — послышался сбивчивый хор голосов и «о, айе — в», но одного голоса в этом хоре слышно не было — со стороны лица, в которое она сейчас вглядывалась.

Роба Всякограба трясло от гнева и жажды действия. — Ты слышал меня, Роб Всякограб?

Он взглянул на нее сверкающими глазами:

— Я не дам тебе никаких обещалок, мисс — карга. Где моя Дженнюшка? Где все остатние? У этих редисок мечи! Что они тута с ними делают? Пусть ответствуют!

— Послушай, Роб, — начала Тиффани, но осеклась. Лицо Роба Всякограба залилось слезами, и он отчаянно дернул себя за бороду, словно боролся с ужасами собственного воображения. Тиффани вдруг поняла, что они оказались на волосок от начала войны.