Охота на гусара - Белянин Андрей Олегович

В России встречаются два мировых начала, Восток и Запад: нега и лень, чувственность и созерцание и – сухая логика слов и активная деятельность, культура духа и – цивилизация. Особенность философии Андрея Белянина не в оригинальности, а в наглядности, реалистичности; Белянин не рассуждает, а яркой кистью художника рисует – и в точных мазках категории и концепты предстают запоминающимися, точными – образами, самой жизнью.

Наполеон – символ Запада как цивилизации. Бонапарт несет технический прогресс и материальное благополучие, социальные реформы сверху. Что, конечно, для России не подходит. Остроумная басня «Голова и Ноги» – тому вернейшее подтверждение: народ и власть – единый организм, меняться может только целиком.

Сейчас сложно сказать, что двигало в действительности реальным Давыдовым, но героя романа Белянина вдохновили высшие силы. Гусар стал орудием Божьего гнева, да позволительно нам будет выразиться так. Отсюда потусторонние гости в снах Дениса Васильевича, отсюда мистический подтекст глобальных событий, встреч с Наполеоном и Кутузовым. Кому-то астральные встречи и битвы персонажей могут показаться слишком современными, притянутыми за уши в произведении историческом, однако стоило бы вспомнить, что именно восемнадцатый век – расцвет мистики, процветание масонской ложи в России, вхождение в моду кручения столов и тому подобная ерунда (на наш взгляд). Правда, стоит помнить, что тогда вера в Бога была не просто нормальным, а естественным явлением, образом жизни всего общества. Любая мистика являлась лишь разновидностью веры, суеверием, процветавшим в просвещенном обществе, которое отходило от веры искренней, искало доказательств и не могло найти.

Вместе с Наполеоном в страну прорываются разные темные силы, обратная сторона материального прогресса: ересь, мракобесие, суеверие, секты. Денису Васильевичу доводится столкнуться с ведьмой из Блэр и со скопцами, а сколько их еще ходило? Шарлотта де Блэр несет разврат, смертельный для души в буквальном смысле, скопцы показывают опасность фанатизма и полного отрешения от чувственности, любви во всех ее проявлениях в пользу сухой, слепой веры.

Интересно, что первый раз от ведьмы Давыдов ушел с помощью вина: будучи в состоянии глубокого опьянения, оказался неспособен. А бравый вахмистр Бедряга, вполне возможно, как раз попался в лапы ведьмы из-за страсти к выпивке (вспомним, как удирал он с конфискованной у мадемуазель де Блэр при первой встрече бутылью коньяка). Автор умалчивает причины, по которым вахмистр направился в подвал, но уж очень напомнил этот случай тот эпизод в «Айвенго», где отец Тук при взятии замка пошел обследовать подвалы на предмет напитка, но тоже нашел нечто иное. Любовь к чаше иногда оказывается полезной: не в выпивке дело, хочет сказать Андрей Белянин, а в том, кто пьет.

Характерная черта неповторимого белянинского стиля – умение создать уникальный образ героя. Старый прием снижения образа главного персонажа для достижения комического эффекта использовали многие авторы: к примеру, Житинский в повестях о Пете Верлухине или Глен Кук в цикле про детектива Гаррета, Вадим Шефнер. Но у них герой и есть слабый, глуповатый молодой человек. Белянинский же герой только выставляет себя таковым, играет имиджем, что позволяет ему постоянно выставлять себя на смех, проявляясь при этом истинным героем, каков он и есть на самом деле. Подобная игра углубляет, расширяет образ главного персонажа, придает ему двуплановость, обычно не свойственную персонажам юмористических произведений.

В то же время Денис Васильевич – образ в лучших сказочных традициях. Дурак, шут, поэт любимы народной традицией и хранимы судьбой, случаем и Богом. Давыдов не дурак и не шут в прямом смысле слова, но в повествовании выставляется таковым, смеется над собой, скоморошит. Послушать только сообщения о том, как он со своими ста пятьюдесятью гусарами и казаками совершил подвиг, захватив неприятельскую фуру, охраняемую четырьмя (!) французами! И множество подобных, а также подвигов, совершенных в состоянии алкогольного опьянения, или танцы перед неприятелем в женском платье, или… Всего не перечесть.

Поначалу сам вылитый француз, с великолепным французским прононсом, как и любой дворянин того времени, Денис Васильевич постепенно приобретает вид русского мужика, и это вполне естественная перемена: сущность его проявляется сквозь «проклятое воспитание» (как писал позже Пушкин). Денис Васильевич приобретает более внятный русский дух, становится ближе к народу (который в лице жителей некоего села Токарева его однажды чуть не прибил, приняв за француза), но не омужичивается, а становится между мужиками и высшим светом. Промежуточное состояние героя позволяет ему отвечать за всех сразу, за весь народ, всю нацию, за низы и верхи, за каждого русского человека. И потом в решающей астральной битве ему поможет сама матушка Россия, которая всегда стоит за плечами каждого русского человека.