Охота на гусара - Белянин Андрей Олегович

Инфантерия – пехота. Название наверняка придумали гусары, презрительно считающие всех, кто ходит пешком, – инфантильными…

Канонир – артиллерист, как раз-таки и забивающий туго… в пушку!

Кивер – цилиндрический головной убор с козырьком, двуглавым орлом, султаном и всякими висячими побрякушками. Мог быть использован для чего угодно в буквальном смысле…

Лафет – ложе для пушки, обычно на колёсах. Очень удобен как катафалк для почётной транспортировки павших героев.

Маркитант – торговец, снабжающий выпивкой своих же солдат. То есть спекулянт в форме и при исполнении…

Манкировать – избегать, косить, уклоняться от исполнения супружеского долга.

Ментик – вовсе не маленький мент, а короткая зимняя куртка. Традиционно надевалась на одно плечо, дабы правая рука чувствовала себя свободнее в бою.

Мундштук – часть удил для управления лошадью. Не путать с мундштуком для курения, оно для лошадей чревато…

Панталоны – сугубо мужские штаны, чаще встречались в пехоте.

Пинд – горный хребет, где селятся музы и сожительствующие с ними поэты. Денис Давыдов тоже бывал там, но наскоком…

Повод – тоже часть удил, а не обязательно то, что ищут ради оправдания пьянки.

Пруссаки – немцы из Пруссии, обычно рыжие, с торчащими усами. В память о них мы до сих пор ласково называем прусаками… тараканов!

Рейтузы – опять сугубо мужские штаны, но чаще встречались в кавалерии.

Ретирада – отступление. Слово, ненавидимое Суворовым, но успешно применённое Кутузовым, дабы заманить Наполеона на зимние каникулы в Москву.

Сабля – очень похожа на шашку, но кисть руки обычно прикрыта надёжной гардой. И пальцы целее, и дизайн посимпатичнее, и всяких кисточек понавешать можно…

Синекура – непыльная работа для блатных маменькиных сынков, коих хватало и в те времена.

Тамбурмажор – дирижёр в костюме клоуна. Нет, ну сами на картинках посмотрите, разве наши военные могут одеваться, как амазонские попугаи?!

Ташка – гусарский ридикюль. Сумка, где хранились разные полезные вещи, от расчёски для конского хвоста до активированного угля.

Темляк – витой красивый шнур, которым «привязывали» саблю к руке – вдруг потеряется.

Фалды – разрезанный хвост фрака. Встречались как на гражданке, так и в военной форме. Особенно смешно трепыхались при отступлении…

Фанаберия – зазнайство и понты с распальцовкой на пустом месте.

Фанфары – прямые потомки иерихонских труб, только размером поменьше. Особенно популярны в быту, когда надо загреметь вниз по лестнице.

Фуражир – солдат, снабжающий армию продовольствием. То есть грабитель в форме и при исполнении…

Чекмень – традиционный горский кафтанчик. Их по дешёвке развозил на турецкой войне граф П.А. Строганов и даже подарил один Денису Давыдову, за что и получил благодарность «дурными стихами»…

Чепрак – эдакий коврик под седло. Обычно украшался вышивкой и вензелями, мог скатываться валиком, заменяя подушку, на одеяло не тянул исключительно по размерам.

Чикчиры – исключительно гусарские штаны без карманов, ибо уже в те времена держать руки в карманах считалось неприличным.

Шашка – дли-и-и-нный кавказский ножик без гарды. Просьба не путать с дымовою или игральною.

Мемуары героя, или Путевые заметки гусара

«Охота на гусара» – не роман с единым сюжетом, а сборник гусарских баек и анекдотов, нечто вроде «Приключений бригадира Жерара» Конан Дойла, этакие путевые заметки, жанр, весьма распространенный во времена самого Давыдова, но почти совершенно забытый ныне. Объединяют описанные случаи рассказчик, он же главный участник происходящего, и глобальное событие – Отечественная война 1812 года. Война – не фон, не рамка, а ткань происходящего, полотно, в котором приключения гусара – пусть яркая, но только нить. Однако как волосинка, попавшая в шестеренку, может остановить огромный механизм, так и одна яркая нить меняет рисунок полотна.

Казалось бы, сто раз прав герой, повторяя про себя разумные доводы, которыми руководствовался Наполеон, завоевывая мир, то, что мечтал привнести в страны всей Европы великий корсиканец: «культуру и просвещение, экономические реформы, освобождение от рабского труда всему народу, политическую стабильность, уверенность в завтрашнем дне…» Но в нашей стране если и делалось что-нибудь разумно, то никак не великие дела. Еще классик сказал: горе – от ума. Так и живем до сих пор, если посмотреть: по наитию свыше, высшим промыслом. И против разумных установлений француза поднимается вся нация. Один из исследователей «русской идеи» писал: «Национальный – значит носитель национальной идеи, Русского Духа, того, что в России непреходяще. Идея (от греч. эйдос) – это первообраз, слово однокоренное с „идеалом“. Говоря о Русской идее, не политическую формулу имеем в виду, а всю культурную традицию, в том числе литературную. Что такое история? Это культура народа, реализовавшаяся во времени. А что такое культура? Это национальная идея (совокупность идеалов) или в конечном счете промысел Божий об этом народе, реализовавшийся в пространстве». Вот это и оказывается главным, тем, что во многом объясняет бездумность, бесшабашность, безалаберность русских людей – и их живучесть: они верят в Божий промысел! Недаром страна наша издавна зовется – Святая Русь. Поэтому поднимается народ: нельзя предать промысел Божий.