Твой сладкий поцелуй - Линден Кэролайн

— Конечно, в лондонском обществе намного больше джентльменов, чем присутствует здесь сегодня вечером, — вздохнула Мария. — Но моя мать… — Мария остановилась. — Моя мать уверяла меня, что пришедшие сюда — самые изысканные представители английского общества.

— Да, это — проблема: если самые изысканные — такие невыносимые, то насколько хуже должны быть остальные?

Мария кивнула. Этого она боялась больше всего, хотя и не высказывала своих опасений вслух.

— Но возможно, в этом есть и ваша вина. Может быть, вы оказываете такое влияние на окружающих, что в вашем присутствии нормальные здравомыслящие мужчины превращаются в заикающихся идиотов, — продолжала тень.

Мария фыркнула. Она не страдала самовлюбленностью, но при этом четко знала свои преимущества. Она получила превосходное воспитание, играла на фортепьяно, танцевала, вышивала. Кроме того, хорошо держалась в седле, говорила на французском, немного — на немецком и имела очень красивый почерк.

Но Мария была отнюдь не глупой и прекрасно понимала, что джентльменов в танцевальном зале не интересовали, к примеру, ее навыки в вышивании. То, что в ней привлекало этих людей, не имело к ней никакого отношения. Марии это было противно.

— В таком случае они еще глупее, чем я думаю. — Мария сложила руки на груди и вздернула подбородок. — Что это за мужчина, который превращается в несущего чушь болвана в присутствии молодой девушки?

— Таких больше, чем вы думаете, — пробормотал незнакомец.

— В таком случае они только себе хуже делают. Они смотрят на меня как на какую-то вещь, как на приз, который надо выиграть. А я не просто дочь своего отца, я вижу, что каждый из них думает, глядя на меня. «Какой выгодной парой она будет», — передразнила женихов Мария, понизив голос. О Господи, она доверилась абсолютно незнакомому человеку. Мать, если бы узнала это, была бы просто шокирована. Но Марии было все равно, хотя, наверное, она сказала достаточно для того, чтобы он понял, кто она такая.

— Какое это, должно быть, ужасное испытание — быть дочерью богатого и привилегированного человека. Тебя упорно добиваются, и ты никогда не знаешь истинной причины — почему? — Незнакомец в тени печально покачал головой. Или ей это показалось? Мария не знала, радоваться или огорчаться, что он все понимает. Но возможно, все молодые леди высшего общества страдают от этого. Может быть, у него есть сестра, которая одинока. Она посмотрела в его сторону из-под опущенных ресниц. Может быть, он даже женился на такой леди.

— В таких случаях может помочь только одно, — продолжал незнакомец.

— Правда? — В голосе Марии звучали удивление и надежда. — И что же это?

— Снимите свою обувь. Мария удивленно открыла рот.

— Каким образом это может помочь?

— Во-первых, вы почувствуете себя намного лучше; прохладный ветерок отлично освежает. Во-вторых, я уже сделал это и снял свои туфли, что является непростительно оскорбительным. И если я смогу убедить вас сделать то же самое, то не буду чувствовать себя таким виноватым.

Мария посмотрела вниз, хотя ничего не видела там.

— А зачем вы сняли свою обувь?

— Туфли жмут. — Он вздохнул. — Ужасно. Без них я чувствую себя намного лучше. Вы думаете, почему я прячусь здесь на балконе? Здесь… — И прежде чем Мария успела запротестовать, незнакомец обхватил ее за талию и поднял вверх.

— Ой, нет! — Она взвизгнула, когда он посадил ее на балюстраду. — Я упаду!

— Не упадете. Она достаточно широкая. — Мария услышана веселые нотки в его голосе и убрала руки с его плеч. Она даже не поняла, когда успела вцепиться в них. Он был прав: каменная балюстрада оказалась очень широкой, Мария была вне опасности.

— Ваши туфельки, мисс. — Мария ничего не успела сделать, как он взял ее за лодыжку, о Боже, и сбросил туфельку.

— Прекратите! — выдохнула она. — Не нужно!

— Поздно. Я уже сделал это. — Незнакомец отпустил ее ногу, пальцы скользнули по чулку. С такой же сознательной осторожностью он взял другую ногу, снял туфельку, и она упала на пол балкона. Мария промолчала. Было во всем этом что-то глубоко личное, но, в конце концов, это всего лишь ее туфли. Потом он отпустил ее ногу — и все. Послышались шуршание и приглушенный шлепок. Он опустился рядом с ней на балюстраду, и его голос доносился теперь слева. — Только не говорите мне, что уже не почувствовали облегчение.

Мария пошевелила пальцами, она до сих пор ощущала его прикосновение к своей лодыжке.