Сама себе враг - Холт Виктория

– Ох уж эти мелкие раздоры! – воскликнула я. – В такое время все обязаны забыть о личных амбициях.

Мне показалось, что заговорщики так и сделали. Горинг уступил Уильмоту и отбыл в Портсмут, чтобы заняться там необходимыми приготовлениями, о которых они договорились.

Тем более поразили меня дурные вести, которые принесла мне Люси. Она была очень хорошо осведомлена обо всем, и я многое узнавала от нее, хотя сама не пускалась с ней в откровенности, выполняя волю Карла. В тот день я уже по лицу ее сразу поняла, что произошло нечто ужасное.

– Что случилось? Что случилось? – спросила я.

– Раскрыт заговор в армии, – ответила Люси. – Они намеревались двинуться на Лондон и захватить Тауэр.

Мое сердце тревожно забилось, а щеки покрылись бледностью.

– Что?.. Заговор? – произнесла я прерывающимся голосом.

– Да. Против парламента. В нем замешаны Уильмот и Перси.

– Не может быть! – воскликнула я.

– Это решит судьбу Страффорда, – печально заметила Люси.

– При чем же здесь Страффорд?! Он-то к этому заговору явно непричастен! – искренне удивилась я.

– Но он тоже против парламента, – сказала Люси.

– Я… я не понимаю! – запинаясь, вскричала я.

– Джон Пим произнес в палате общин речь, – сообщила фрейлина. – Он знает все до мельчайших подробностей; у него есть даже список заговорщиков.

«Неужели мы никогда не победим?» – подумала я. Следующая моя мысль была о Генри Джермине, которого я позволила втянуть в это дело. Их всех объявят государственными изменниками – а уж я-то знала, какая кара полагается за измену. От страха за Генри я едва не лишилась чувств. И тут в дверях появился стражник.

– Ваше Величество, – сказал он с необычной почтительностью, – я получил приказ никого не выпускать из дворца.

– Это относится и к королеве? – с иронией осведомилась я.

– Мне было сказано: никого, Ваше Величество, – повторил стражник.

– Молодой человек, – проговорила я. – Я – дочь короля Генриха IV, великого монарха Франции. Он никогда не бежал от опасности! Не собираюсь делать этого и я.

Стражник смущенно потупился и пробормотал, что обязан подчиняться приказам старших офицеров.

– Я не осуждаю вас, – промолвила я. – А вот ваши начальники ответят за все!

Сама же я думала лишь об одном: надо немедленно сообщить о том, что происходит, Генри Джермину! Он должен как можно скорее скрыться – естественно, со всеми остальными заговорщиками. Мне удалось тайно переправить ему письмо, и я с облегчением узнала, что он уже покинул Лондон и мчится в Портсмут, чтобы предупредить обо всем Горинга. Им не оставалось ничего другого, как покинуть страну, а из Портсмута уплыть было проще простого.

Я в это время оставалась в Уайтхолле, но видела, что мое пребывание там становится все более опасным. Лучше всего мне было бы тайно уехать и отправиться в Портсмут. Если бы я смогла попасть туда и переправиться оттуда во Францию, то сумела бы встретиться с братом; возможно, мне удалось бы достать денег и собрать армию, которая поспешила бы на помощь Карлу.

Думаю, что я без труда могла бы уехать, поскольку стражу вскоре сняли. Я собрала свои драгоценности и кое-какие вещи и распорядилась приготовить экипаж, но в тот момент, когда я уже стояла на пороге, во дворец прибыл французский посол. Увидев, что я собралась в путь, посол неодобрительно покачал головой.

– Сейчас Ваше Величество не может уехать! – воскликнул он. – Это было бы ужасно.

– А как я могу оставаться здесь?! – вознегодовала я. – Народ все время выступает против меня. Это небезопасно для меня… моей матери и моих детей.

– И тем не менее ваш отъезд теперь стал бы самым худшим шагом из всех возможных, – пытался остановить меня французский посол. – Вы знаете, что происходит?

Я закрыла лицо руками.

– Я знаю только одно: все, что мы делаем, кончается катастрофой, – упавшим голосом промолвила я. – Я должна уехать. Я должна найти деньги и людей и спасти короля.

– Ваше Величество, о заговоре военных сообщил парламенту Джордж Горинг, – внезапно сообщил посол ужасную новость.

– Джордж Горинг! Нет! Этого не может быть! – возмущенно воскликнула я.

– Но это именно так. Он хотел возглавить его, повздорил из-за этого с Уильмотом и, желая отомстить, выдал заговорщиков, – пояснил де Монтрой.

– Я не могу в это поверить! – возражала я, уже понимая, что произошло самое худшее – предательство.