Десять причин для любви - Куин Джулия

— Шлюха!

Себастьян снова испустил бешеный рев и бросился на дядю, таща за собой Эдварда и лорда Челлиса. Они вместе пробежали несколько шагов, но им удалось сдержать Себастьяна до того, как он добрался до дяди.

— Извинись перед леди! — рявкнул он.

— Нет.

— Извинись! — взревел Себастьян.

— Все в порядке, — сказала Аннабел. Или не сказала… Даже она не могла пробиться сквозь пелену гнева, застилавшего ему глаза.

Он рванулся вперед, снова пытаясь добраться до дяди. Кровь стучала в его висках, пульс бешено ускорился, все тело содрогалось от жажды битвы. Он хотел причинить вред этому негодяю. Хотел искалечить его. Но Эдвард и лорд Челлис не отпускали его. Поэтому, выровняв усилием воли свое дыхание, он заявил:

— Извинитесь перед мисс Уинслоу, или, Бог свидетель, я потребую у вас сатисфакции.

Несколько голов круто обернулись к нему. Неужели он предложил дуэль?! Даже Себастьян сам не был в этом уверен.

Но лорд Ньюбери, только что вскарабкавшийся на ноги, сказал:

— Уберите его от меня.

Несмотря на уговоры двух мужчин, пытавшихся его оттащить, Себастьян отступать не собирался. Он наблюдал, как Ньюбери отряхивал рукава, и мозг его сверлила мысль: это неправильно. Не может это закончиться тем, что его дядя спокойно уйдет. Это было несправедливо и неправильно. И Аннабел заслуживала лучшего итога.

И поэтому ясным звучным голосом он произнес:

— Назовите своих секундантов.

— Нет! — вскричала Аннабел.

— Что, черт побери, ты творишь? — прошептал Эдвард и дернул его в сторону.

Лорд Ньюбери медленно обернулся и с потрясенным видом уставился на него.

— Ты сошел с ума? — прошипел Эдвард тихо, но доходчиво.

Себастьян наконец вырвался от Эдварда.

— Он оскорбил Аннабел, и я требую сатисфакции.

— Он твой дядя!

— Я его не выбирал.

— Если ты его убьешь… — Эдвард отчаянно затряс головой. Он посмотрел на лорда Ньюбери, затем перевел взгляд на Аннабел, снова на Ньюбери, наконец сдался и с выражением полной паники на лице повернулся к Себастьяну: — Ты его наследник. Все подумают, что ты убил его ради титула. Тебя бросят в тюрьму.

«Скорее всего, повесят», — мрачно подумал Себастьян. Но продолжал стоять на своем:

— Он оскорбил Аннабел.

— Мне это безразлично, — сказала она, втискиваясь между ним и Эдвардом. — Честно, мне все равно.

— А мне нет.

— Себастьян, пожалуйста, — взмолилась она. — Это только запутает все окончательно, и тебе же будет хуже.

— Подумай, — настаивал Эдвард. — Ты ничего этим не достигнешь. Ровным счетом.

Себастьян в глубине души понимал, что они правы, но не мог достаточно успокоиться, чтобы принять их совет. Всю его жизнь дядя его оскорблял. Он обзывал его, давал презрительные прозвища, иногда справедливые, но чаще нет. Себастьян отмахивался от этого, потому что такова была его натура. Но когда Ньюбери оскорбил Аннабел…

Вынести это было невозможно.

— Я знаю, что я не… не та, кем он меня назвал, — мягко промолвила Аннабел, кладя руку ему на плечо. — И я знаю, что вы тоже это знаете. Только это имеет для меня значение.

Однако Себастьян жаждал мести. Он ничего не мог с этим поделать. Это было мелко и по-детски, но он хотел причинить дяде ощутимый вред. Он жаждал унизить его. И это стремление вполне согласовывалось с другой единственной целью его жизни: сделать Аннабел Уинслоу своей женой.

— Я забираю обратно свой вызов, — громко произнес он. — Живи, мерзавец.

Раздался общий вздох. Все в комнате, казалось, напряглись, все смотрели на происходящее с тревожным ожиданием.

Лорд Ньюбери продолжал стоять в дверях, ведущих в коридор. Глаза его напряженно сузились.

Себастьян не терял времени. Взяв руку Аннабел в свои, он упал на одно колено.

— О мой Бог! — ахнул кто-то. Кто-то произнес имя Ньюбери, видимо, желая предотвратить его уход.

— Аннабел Уинслоу, — провозгласил Себастьян и посмотрел на нее, но не тем жарким взглядом, от которого сердца женщин таяли и проваливались куда-то в неизвестность. Сейчас не было на его лице и той суховатой полу улыбки, словно говорившей, что он знает некие вещи, некие тайны, которые может сообщить шепотом вам на ушко, чтобы вы тоже их узнали. Он смотрел на нее просто — как мужчина смотрит на женщину, надеясь и молясь, что она полюбит его так, как любит ее он.

Он поднес ее руку к губам.