Людовик возлюбленный - Холт Виктория

– Не надо, – улыбаясь, прервала его маркиза, – прошу вас, не утруждайте себя. Переходите лучше к делу.

– Мадам. – Ришелье сделал шаг к маркизе и заглянул ей в глаза. – Мне очень странно видеть, что вы совсем не пышете здоровьем, как мне того бы хотелось.

Выражение лица маркизы стало жестче. Он прав. Он заметил страх в ее взгляде? Жанна Антуанетта немедленно взяла себя в руки. Ришелье восхищался ею. В Версале не было женщины, у которой было бы больше грации и самообладания, чем у маркизы де Помпадур.

– Я прекрасно себя чувствую, – ответила она.

– Какое облегчение! Но все же я пришел сюда просить вас заботиться о себе.

– Я и так забочусь о своем здоровье, месье герцог. Но так мило с вашей стороны проявить такое внимание к моей особе.

Герцог сделал еще один шаг к маркизе.

– Мадам маркиза, у вас есть враги среди придворных. Их просто не может не быть. Вы… вы так очаровательны, так любезны, так любимы… так могущественны.

– Думаю, месье герцог, я вполне могу сама позаботиться и о своих врагах, и о собственном здоровье.

– Но все же я выскажу свои подозрения. Мадам, а вам не приходило в голову, что ваше здоровье могли ослабить ваши враги?

– Не понимаю.

– Вы слишком доверчивы, мадам. Что, если ваши враги хотят не только отравить общественное мнение, но и вас саму?

Вдруг маркиза схватилась за горло, забыв о достоинстве.

– Отравить… меня! Думаю, вы ошибаетесь, – тут же взяла себя в руки госпожа де Помпадур.

– Хотел бы я верить, что ошибаюсь, – сказал герцог. – Ой как хотел бы.

Когда Ришелье ушел, он точно знал, что напугал маркизу. Герцог был уверен, что Жанна Антуанетта попытается убрать Морепа, а королю Морепа нравился.

Это будет своеобразная проверка. Можно будет узнать, насколько глубоки чувства короля к этой женщине. Если он готов отправить Морепа в отставку ради нее, то тогда становится ясно, что он собирается продолжать хранить верность маркизе, как хранил с самого первого дня. Ришелье с нетерпением ждал результатов своего маленького маневра.

Морепа отравил ее!

Безумное предположение. Она-то знала, что виною внезапно овладевшей ею усталости был вовсе не яд. Ришелье дурак, если считает, что она не понимает его интриг. Герцог хотел, чтобы она рассказала эту сумасбродную сказку королю. Как раз такие истории вызывают у Людовика раздражение. После рассмотрения подобного обвинения случится неприятная сцена. Морепа докажет свою невиновность, и порицать начнут Жанну Антуанетту.

Она не будет такой дурой, какой хотел бы видеть ее Ришелье.

Но герцог был прав в том, что этот одиозный человек настраивает народ против нее. За каждым ее шагом следили, потом раздували из ее действий скандал и рассказывали обо всем людям. Как же она хотела отставки Морепа!

Однажды ночью, когда Людовик пришел в спальню к маркизе, она подняла вопрос о злых пасквилях в ее адрес.

– Они становятся все более и более непристойными, – сказала она.

Король кивнул.

– Нет никаких сомнений, что автором большинства пасквилей является Морепа. У него есть подражатели, но его почерк не узнать невозможно.

– Все, что написал не он, – лишь неудачные попытки подражать Морепа, – добавил король.

– В любом случае, эти песенки не поднимают нас в глазах народа, – попробовала предположить маркиза.

– О, такие стишки были всегда, – беззаботно ответил король. – Они касаются и меня, потому что все, что говорится в них о тебе, касается и меня.

Людовику не терпелось завершить разговор, и маркиза, всегда следившая за тем, чтобы король ни в коем случае не утомлялся, замолчала.

Ришелье поделился с Морепа своим предположением о том, что маркиза собирается выгнать того с королевского двора, если он не прекратит распространять по Парижу свои пошлые стишки. Реакция была в точности такой, какой и добивался Ришелье.

В тот же вечер в маленьких покоях король давал ужин для избранных. По правую руку от короля сидела маркиза; присутствовали и Ришелье и Морепа.

Когда маркиза заняла свое место, она заметила, что из-под салфетки торчит бумажка. Она быстро пробежала записку глазами. Это была очередная эпиграмма, злая и очень обидная. Сохранив спокойствие, Жанна Антуанетта спрятала бумажку так, что король ничего не заметил. Она понимала, что Морепа был разочарован. Он надеялся, что она прочитает эпиграмму и тут же обвинит его в авторстве. Тогда он, используя свое остроумие, разозлит ее еще больше, а король конечно же будет сильно раздражен неминуемой сценой. Морепа собирался приложить все свое остроумие и гениальность, чтобы король возложил вину на маркизу.