Людовик возлюбленный - Холт Виктория

– Мы не станем обращать на них внимания.

– Но, ваше величество, похоже, сегодня они собираются обратить внимание на нас. Они подтягиваются к площадям. Я только что узнал, что их лидеры хотят пойти маршем до Бельвю. – Ришелье с трудом скрывал злобную радость в голосе. – Ваше величество, не будет ли лучше, если вы останетесь сегодня в Версале? Пусть маркиза развлекается без вас.

– Но маркиза ждет меня, – удивился Людовик.

– Ваше величество, народ вас любит, но они не любят… Бельвю. Вам не кажется, что в подобных обстоятельствах вам лучше остаться в Версале? В толпе люди могут обезуметь.

– Похоже, вы забываете, – ответил Людовик, – что я дал маркизе обещание.

Когда королевская карета приехала в Бельвю, издалека уже доносились крики людей. Они звучали угрожающе и зловеще. Это оказалось правдой. К дворцу Бельвю шла толпа людей.

Маркиза вдруг испугалась, и вовсе не за собственную безопасность, хотя она и знала, что люди ненавидели ее больше, чем кого бы то ни было в королевстве, а потому, что их взбесило строительство. А раз Бельвю был ее творением, то, если что-нибудь случится, во всем обвинят ее.

Ничего не должно случиться.

Людовик приехал, так как он обещал. Но в их отношениях не должно быть и капли разочарования. Он должен принимать все, что готова дать ему маркиза. А она никогда не должна ввязывать его в неприятности. Неприятности! Толпа может быть очень опасной. И кто знает, ведь в пылу атаки Бельвю они могут и забыть, что Людовик – их возлюбленный король.

– Я боюсь за вашу безопасность, – сказала маркиза королю, – поэтому я собираюсь отменить все, что я подготовила. Умоляю вас не удерживать меня. Если вы пострадаете из-за недовольства этих диких парижан, то я никогда не смогу себе этого простить.

Людовик сжал ее руку. Ему было тяжело видеть, как она расстроена. Кроме того, он очень хотел избежать неприятной сцены.

– Поступай так, как считаешь нужным, моя дорогая, – ответил король.

Маркиза отдала приказ.

– Мы покидаем дворец, – сказала она гостям. – Мы поужинаем в домике недалеко от садов. Во дворце будет погашен свет, чтобы толпа поняла, что там никого нет. Пойдемте, нам нельзя терять времени.

Таким образом, торжественный прием в Бельвю был отменен. Не было ни пьес, ни фейерверков, ни бала.

Гости набились в маленький дом, где вместо пышного банкета состоялся пикник. Они сидели на полу и толпились в комнатах.

Король был очень мил, как и всегда во время таких вот более интимных ужинов, и, казалось, совсем не переживал по поводу того, что торжественный прием во дворце пришлось отменить.

«И вот опять, – говорили придворные, – он проявил глубину своих чувств к маркизе. В скромном домике король и его любовница были так же счастливы вместе, как и в покоях Версаля».

Обозленная толпа подошла ко дворцу и обнаружила, что там не горит свет.

«Нас провели», – ворчал народ. Сегодня нет никакого приема. И теперь нет никакого смысла вломиться во дворец и пробовать угощение, приготовленное для знатных гостей.

Многие сожалели, что они прошли весь этот путь из Парижа. Они еще не были готовы ненавидеть короля. На мгновение они вновь увидели его молодым человеком, которого водят за нос фаворитки. Он привык к расточительству, потому что никто и никогда не учил его иному. Легенда о возлюбленном короле не хотела умирать.

И пока в маленьком доме шел ужин, люди поплелись обратно в Париж, ненавидя тех, кто организовал марш к Бельвю, не меньше, чем хозяйку дворца.

Волна недовольства прокатилась в столице, и летом начались уже серьезные бунты.

Сын работающей женщины пошел на улицу купить своей матери хлеба, да так и не вернулся. Обезумевшая мать носилась по улицам в поисках сына, и, когда стало понятно, что она его уже не найдет, она продолжала бегать по улицам, крича о своем несчастье. Она рвала на себе волосы и одежду и кричала, что у нее похитили ребенка.

Вокруг женщины собирались люди. Что еще за история с пропавшим мальчиком? Сначала налоги, потом голод. А теперь вот у них еще и детей отнимают!

Граф д'Аржансон внедрил план по очистке города от огромного количества попрошаек и бродяг, наводнивших столицу. Эти одинокие люди были бездомными, и, поскольку империи требовались колонисты, было решено посадить этих несчастных на корабли и отправить либо в Луизиану, либо в Канаду, где они работали бы на французских фабриках по производству шелка.