Солнце любви - Райан Нэн

Сердце у нее громко стучало, исполненное надежды и возбуждения. Она легко вывела из загородки самую резвую лошадку и, не оседлав ее, просто села верхом и помчалась по дороге вниз с холмов.

Больше двух месяцев понадобилось ей, чтобы добраться до Сан-Франциско, но именно туда она всегда мечтала попасть. Это был один из немногих городов, о которых ей довелось слышать. Ее сразу же покорил большой шумный город, и, разглядывая всех этих нарядно одетых джентльменов, которые толпились на деревянных тротуарах, она твердо решила вскружить голову какому-нибудь богатому франту настолько, что он начнет умолять ее стать его женой.

В первый же вечер, который она провела в многолюдном городе, она повстречалась с героем своих грез. Высокий красивый щеголь с яркими голубыми глазами и блестящими золотистыми волосами, быстрыми шагами выходивший из заведения под названием «Эльдорадо», просто столкнулся с Накори.

Он адресовал ей ослепительную улыбку, и у Накори замерло сердце. Когда же он учтиво взял ее за руку и спросил, не желает ли она зайти в дом вместе с ним, она не в силах была поверить, что ей выпала такая удача.

— Да… Да, я с радостью…

Накори старалась отчетливо выговаривать слова: незачем ему знать, что она всю жизнь прожила в глуши, среди невежественных дикарей. Ей вдруг опротивело надетое на ней платье из мягкой оленьей кожи. И еще она решила, что отрежет свои длинные черные волосы и соорудит на голове какую-нибудь замечательную прическу.

Оказавшись внутри здания, Накори рот разинула от изумления. Никогда еще она не видела такого великолепия. Они находились в большом прямоугольном помещении, стены которого были украшены росписью, изображающей нагих белокожих женщин в дразняще-небрежных позах. Мебель была из красного дерева, а на потолке сверкали тысячами искр хрустальные люстры. В одном конце зала виднелось возвышение, обрамленное гирляндами из флажков и цветных лент, и на этом возвышении громко играл оркестр.

В другом конце работал бар, и позади стойки красовались огромные узорные зеркала. На игорных столах, разбросанных по всему залу, громоздились столбики золотых и серебряных монет. За каждым столом восседал банкомет в строгом черном костюме.

Потрясенная зрелищем таких богатств, Накори вцепилась в руку своего белокурого джентльмена и проследовала за ним в дальний конец битком набитого зала. Он протянул руку, отдернул занавес из пунцового муслина и завел спутницу в маленький отдельный кабинет с длинной низкой кушеткой.

Без единого слова он освободился от пиджака сшитого на заказ серого костюма и начал расстегивать пуговицы белой рубашки.

Накори изумилась, но все-таки спросила:

— Ты хочешь, чтобы я была твоей женщиной?

— Да, — сказал он и одарил ее такой лучезарной улыбкой, что счастье захлестнуло ее радужной волной. Впрочем, он позабыл добавить, что желает сделать ее своей женщиной только на ближайшие пятнадцать минут.

Через полчаса, когда он застегивал брюки, Накори, все еще в чем мать родила, спрыгнула с кушетки и спросила:

— Ты возьмешь меня с собой, к себе в особняк?

Он захохотал и сообщил:

— Душенька, единственный особняк, который у меня есть, — это жалкая старая асиенда в юго-западном Техасе. Если я когда-нибудь туда вернусь, я прихвачу с собой и тебя.

Теперь, спустя пять месяцев, Накори знала все о техасском доме своего любовника: недаром же она расспрашивала его в те моменты, когда он бывал пьян или настроен поболтать. Она мечтала, что в один прекрасный день отправится туда с ним, и станет хозяйкой его большого особняка, и подарит ему красивых голубоглазых ребятишек.

Мысль о том, что этого придется ждать долго, не омрачала дневных грез Накори. Не омрачало их и то, что из-за постоянного безденежья, в котором пребывал ее красавец любовник, ей приходилось продавать свое тело многим изысканным джентльменам, которые приходили играть в «Эльдорадо» или в «Паркер-Хаус», в «Эмпайр» или в «Аркадию»… в любое из дюжины злачных мест Барбери-Кост.

Она не особенно возражала. Джентльмены, с которыми она имела дело, большей частью были чистыми, и от них приятно пахло; угодить им обычно бывало легко.

Развлекать каждую ночь другого джентльмена было и вполовину не так мучительно, как то, что ей приходилось терпеть в хижине вождя по имени Змеиный Язык.

И кроме того, деньги, которые она зарабатывала, позволяли им оплачивать не только этот роскошный гостиничный номер, где кровать была застлана малиновым атласным покрывалом, а стены украшены драпировками из малинового бархата с золотыми узорами, но и сшитые у хорошего портного костюмы для ее белокурого любовника-джентльмена. Но скоро все это останется позади.