Великолепие - Джойс Бренда

Раффальди сидел в напряженной позе, глядя в глаза князю.

— Клянусь, ваше сиятельство, мы никогда больше не позволим никаким хулиганам и близко подойти к княжне!

— Ни вы, ни мисс Браун не могли предвидеть, что замышляет этот вор. Но я хочу знать все точно. Мисс Браун чего-то недоговаривает.

Раффальди кивнул.

— У мисс Браун выхватил сумочку мальчишка лет тринадцати.

— А дальше?

— А дальше произошло нечто ужасное. Воришка убежал, мисс Браун, упавшая на колени, начала подниматься с помощью мужчины, одетого как джентльмен. Я думал, этот человек хочет ей помочь, а он толкнул мисс Браун на проезжую часть, прямо под колеса мчавшейся телеги.

Николас насторожился.

— Значит, это он толкнул ее? А не воришка?

— Нет, ваше сиятельство. Джентльмен.

— Может, случайно?

— Нет, я все видел своими глазами!

Николас побледнел. Кто мог толкнуть Кэролайн под колеса телеги? Он предполагал, что это связано со шпионской деятельностью ее отца. А вдруг кто-то хочет воздействовать на него через Кэролайн? Однако князь не исключал причастности к этому своей жены. Особа безрассудная и крайне испорченная, она, несомненно, заметила его отношение к Кэролайн. Неужели Мари-Элен зашла так далеко? Едва ли. Но этого нельзя исключать.

— Слава Богу, что она не ранена. И не погибла, — сказал учитель.

— Да, слава Богу.

Кэролайн лежала в постели, но спать не могла. Вернувшись в свою комнату, она дала волю слезам и теперь чувствовала себя раздавленной, опустошенной. Договор подписан, и Северьянов уедет в ближайшее время. Он вернется в Россию, и она никогда больше не увидит его. Если не поедет с ним.

Закрыв глаза, девушка представила себе поле боя: солдаты, кони, бряцание сабель, ружейная пальба, гром пушек. Князь, несомненно, сразу же отправится в действующую армию. А вдруг его убьют?

Ей очень хотелось уехать с ним, и при этом она совсем не думала о том, что нужна Кате. Кэролайн влюбилась в него, хотя он входил в высший свет, ненавистный ей своими наследуемыми привилегиями. При этом князь не отличался ни пресыщенностью, ни самодовольством, как прочие аристократы. Он любящий отец, человек благородный и настоящий патриот. Князь — истинный джентльмен и, видит Бог, не раз доказал это с тех пор, как они встретились. В своих поступках он руководствуется чувствами чести и долга. Разве могла она не полюбить его?

Но князь женат и уезжает на родину. Кэролайн вытерла слезы. Было бы безумием поехать с ним и со всеми его домочадцами. Находиться рядом с ним в роли Катиной компаньонки было бы слишком больно. Нет, надо взять себя в руки, провести с Катей оставшееся до отъезда время, а потом вернуться к себе, в книжную лавку, и забыть о существовании Николаса Северьянова.

В комнате было темно. Свеча давным-давно догорела. Кэролайн вспомнила, с каким выражением смотрел князь на жену, когда та болтала об их возвращении домой. Он был явно чем-то расстроен. Вот если бы поговорить с ним об этом…

Кэролайн села в кровати, обхватив руками колени, представила себе его отъезд… и бесконечную вереницу дней, недель, месяцев после этого. Она никогда больше не увидит его и останется с разбитым сердцем. Говорят, время лечит все раны. Но только не разбитое сердце.

Князь ждет ее ответа. Она еще не сказала, что не поедет с ним в Россию. Девушка встала и затянула пояс халата. Беда в том, что на самом деле ей очень хотелось отправиться с князем.

Она вышла из комнаты в темный коридор и на цыпочках спустилась по лестнице.

Дверь в библиотеку была открыта. Кэролайн видела, что в камине пылает огонь. Она прокралась поближе и заглянула в комнату. Сердце у нее затрепетало.

Северьянов лежал на диване, мрачно уставившись на танцующие языки пламени.

— Николас?

Он вздрогнул, быстро спустил ноги с дивана и встал. Их взгляды встретились.

— Понимаю, что сейчас поздно, но мне хотелось поговорить с вами, — пробормотала Кэролайн.

— Вы угадали мое желание. Я надеялся, что вы придете.

Она растерялась. Князь говорил не то, что ожидала услышать девушка. Теперь гораздо труднее сказать то, что она собиралась.

Северьянов закрыл дверь.

— Кэролайн, я должен извиниться за поведение Мари Элен и особенно за то, что о подписании договора вам при шлось узнать таким образом.

— Меня потрясло это.

— Знаю.

— Когда вы уезжаете?

— Надеюсь, не позднее чем через неделю. Даву взял Минск. Я должен вернуться к Барклаю, армия которого охраняет дорогу на Москву. Это мой долг. Иного выбора нет.