Рай на краю океана - Ларк Сара

Хизер Уитерспун тоже могла оценить качество пения, однако она была целиком и полностью поглощена своей влюбленностью. Уильям сидел между ней и Курой — и как же легко было представить, что он принадлежит ей! А потом он пойдет с ней на прием, который Джон Гринвуд устраивал для отдельных гостей и певцов. Но туда были приглашены, конечно же, только Уильям с Курой. Несмотря на это, целых два часа Хизер казалось, что она находится в другом мире, и ей было все равно, попадают эти люди в ноты или нет.

Во время устроенного Гринвудом приема Уильяму очень не хватало ее общества. Ему было смертельно скучно, поскольку, кроме Гринвудов, там практически не было интересных людей. Судя по всему, «овечьи бароны» равнин, по крайней мере во время стрижки овец, не очень сильно интересовались пением и танцами. К Ричлэндам, как сообщил Джордж, недавно пришли стригали.

— Потом, наверное, пойдут в Киворд-Стейшн, — произнес торговец. — Разве ваша помощь не понадобится, мистер Мартин?

Уильям слегка покраснел. Гвинейра действительно не сказала ему ни слова о том, что вот-вот начнется стрижка. Возможно, это была очередная попытка отстранить его. К тому моменту, как он вернется, все животные будут в загонах и готовы к стрижке, и работники начнут снова трепать языками, болтая о том, что молодой господин предпочитает слушать оперы, нежели работать.

Уильям кипел от гнева, а поведение Куры не способствовало тому, чтобы успокоить его. Вместо того чтобы оставаться рядом, как она чаще всего и поступала ввиду отсутствия интереса к другим гостям, Кура сегодня порхала от одного певца к другому. Особенно ей понравился темноволосый красавец.

— Правда? Вы поете, мисс?.. — как раз спрашивал мужчина с тем жадным выражением, которое появлялось на лице любого представителя мужского пола в присутствии Куры.

— Уорден… то есть нет, Мартин. Миссис Мартин. — В последний момент Кура, похоже, вспомнила о своем семейном положении.

Казалось, певец был разочарован. Уильям же готов был избить Куру.

Он спросил себя, продолжать ли слушать разговор, однако потом передумал и решил не мучиться. Вместо этого он направился к бару. Виски развеселит его. А за Курой можно следить и оттуда. Ревности Уильям при этом не испытывал; он знал, что Кура потрясает любого мужчину с первого взгляда. Почему в случае с этим певцом все должно быть иначе? А если он будет вызывать всякого, кто бросает на Куру жадные взгляды, то спать будет некогда от драк и дуэлей. Уильям полагался на Куру: если уж она не пускает в постель его, то не станет внимать просьбам другого. А как только она выйдет из комнаты, он снова будет рядом, уже хотя бы ради того, чтобы ей не пришло в голову запереть их общий номер в отеле.

Тем временем Кура улыбалась Родерику. От ее улыбки захватывало дух.

— Я хотела стать певицей. У меня меццо-сопрано. Но потом у меня приключилась любовь…

— И мир оказался лишен такого чуда, как вы! Богиня искусства не должна была этого допустить… — Родерик льстил девушке, хотя ни на миг не поверил в ее выдающийся талант. Очередная женщина, преувеличивающая ценность взятых ею трех уроков игры на фортепьяно… Но некоторым из них он был готов дать возможность несколько часов насладиться своим гением. — Мы пробудем здесь еще неделю, и если вдруг вы передумаете… — милостиво произнес он, — то сможете спеть мне.

Легко пританцовывая рядом с Уильямом, когда они шли через фойе, Кура сияла.

— Уильям! Я всегда это знала! Я знала, что могу петь в опере! Импресарио сказал, что я должна хотя бы разок спеть. О, Уильям, я должна сделать это! Завтра же! Может быть, мне совершенно не нужно это долгое обучение. Думаю, мы можем просто поехать в Лондон, и я спою, а потом…

— Сладкая моя, я с удовольствием позволил бы тебе это, но завтра мы должны возвращаться на ферму! — Уильям принял это решение довольно спонтанно, еще во время третьего бокала виски. — Там начинается стрижка. Я нужен там, я не могу бросить миссис Гвин и остальных с этой прорвой работы…

— Ах, они двадцать лет справлялись без тебя! — заметила Кура и была отчасти права. — Ну же, дай мне хоть один день! Позволь мне спеть этому мистеру Барристеру, а потом… Потом посмотрим… — Кура взяла его за руку, и Уильям вновь почувствовал надежду на сказочную ночь в ее объятиях.

Он поцеловал ее, едва они вошли в комнату, и почувствовал, что прав, когда она жадно ответила на его поцелуй. Постепенно он спустился губами ниже, к ее шее, поцеловал область декольте, которую открывал вечерний наряд, и начал стягивать с нее платье.