Невеста-обманщица - Коултер Кэтрин

Он удивился, услышав свои слова:

— Нет, я не люблю Мелисанду. Я никогда не любил ее, но хотел ее как женщину. Наверное, она была для меня мечтой о женской красоте, я воспринимал ее не как реальную живую женщину, а как некое прекрасное видение, которое сделает мои ночи не такими одинокими. Нет, я не люблю ее. Боюсь, Тони был прав, когда говорил мне об этом.

— Тони любит ее.

— Да, любит.

Ей отчаянно хотелось спросить его, сможет ли он когда-нибудь полюбить хоть немного ее. Но она промолчала.

— Я — такая, какая есть, Дуглас. И мне невыносима мысль, что тебе грозит опасность. Я не могу поверить, что тебе будет приятно, если я буду спокойно попивать чай, в то время как враг подбирается, чтобы вонзить нож тебе в спину.

— Если такое случится, ты можешь кричать во всю мощь своих легких и звать на помощь кого-нибудь из мужчин.

— Ну а если никого не окажется поблизости?

— Хватит пустых предположений, Александра. Я не хочу, чтобы ты совершала поступки, которых я не одобряю. Я хочу всегда знать, где ты находишься и что ты делаешь. Я не хочу, чтобы ты задавала мне вопросы о моих делах и тем более — вмешивалась в них.

— Тебе нужна бесчувственная жена.

— Бесчувственная? Ха! Я никогда не поверю в это, если только не перестану посещать твою спальню.

Он посмотрел на нее долгим взглядом. Она была так близко от него.

— Я хочу, чтобы ты оставалась здесь, в доме. Никуда не выходи. Проследи за приготовлениями к отъезду, мы уедем рано утром. Тебе хватит времени?

Она встала. Нет, он неисправим, подумалось ей. Скорее всего, он никогда не изменится. Она улыбнулась ему через силу, кивнула на прощание и вышла из комнаты.

Она подошла к широкой лестнице, ведущей наверх; услышав, как миссис Гудгейм позвала ее, она не обернулась. Прошла в свою спальню и заперла дверь. Она не знала, сколько времени простояла посреди комнаты, потом медленно опустилась на колени. Обхватила себя руками и заплакала.

Она так углубилась в свое горе, что не услышала, как тихо открылась дверь соседней спальни. Приказание, готовое вырваться у Дугласа, замерло у него на губах. Он смотрел на нее, ничего не понимая. Ведь он почти не бранил ее, не сказал ничего такого, что могло бы ввергнуть ее в такое состояние. Это было невыносимо. Он быстро подошел к ней, взял на руки и отнес на кровать. Потом лег рядом с ней, сцеловывая слезы с ее лица до тех пор, пока она не забыла о них, забыла об обиде, о боли, забыла все, кроме наслаждения, которое он дарил ей. Она изголодалась по нему и страстно отвечала на его поцелуи, доводя его до неистовства.

Потом, когда они, умиротворенные, лежали рядом, он приподнялся над ней и сказал:

— Больше никогда не плачь. Мне это не нравится. У тебя нет причин плакать. Ведь я пришел к тебе, так? Разве я не доставил тебе удовольствие?

— Да, — ответила она, — конечно. Он почувствовал, как желание нарастает в нем снова. Подходило время ленча. Кошмар: середина дня, а он не может от нее оторваться. С трудом он заставил себя встать.

— Больше не плачь, — повторил он и натянул штаны.

— Почему ты не можешь довериться мне, Дуглас?

— Ты говоришь чепуху.

— Помнишь, как я защищала тебя от Тони?

— Здесь ты ничем не поможешь.

Она села, подтянув к себе платье. Посмотрела на свои босые ноги, свисавшие с кровати, не доставая пола.

— Хорошо, Дуглас, я сделаю, как ты хочешь. Я больше не буду влезать в твои дела. Если с тобой что-то случится, мне будет очень жаль, но.., как говорится, ничего не попишешь. Ты этого хочешь?

Он нахмурился. Нет, он не хочет этого, но, кажется, именно так он сказал.

— Я хочу, чтобы ты привела себя в порядок. Я голоден. Скоро позовут на ленч.

Он ушел в свою спальню и закрыл за собой дверь. Она смотрела ему вслед.

— Merde. — сказала она.

Глава 21

Пробуждение было внезапным. Дуглас не знал, что его разбудило. Мгновение назад ему снилось тяжелое сражение под Пеной, французы подступали все ближе и ближе к его флангу — и вдруг он уже смотрит в темноту, сердце его гулко бьется. Он помотал головой и машинально похлопал рядом с собой рукой, ища Александру.

Рядом с ним было пусто. Он провел рукой по подушке, по простыням и наконец вскочил с кровати. Ее здесь нет. Она ушла. Его охватил панический ужас. О Боже, Джордж Кадоудэл похитил ее.

Нет, это абсурдно. Джордж не смог бы пробраться в его дом, сюда, в спальню, и схватить ее, не разбудив его. Нет, это невозможно.