Невинное развлечение - Куин Джулия

О! Еще нельзя пропустить «принимать горячий чай из рук мужчины, ответственного за все вышеописанное». Этот пункт угрожал ее чувству собственного достоинства больше, чем любой другой, он будет венчать список.

Оливия очень дорожила чувством собственного достоинства.

Так, поглядим, что еще… «Наблюдать и слышать, как вышибают дверь». Ей это совершенно не понравилось. И еще выражение на лицах родителей, когда ее, наконец, доставили под их опеку — на них, безусловно, читалось облегчение, но такому облегчению неизбежно предшествовал соответствующий по силе ужас, а Оливия не желала, чтобы кто-то из ее близких еще когда-либо испытал нечто подобное.

А самым ужасным, видит Бог, было смотреть, как Гарри оседает на пол в кабинете у посла. Она и понятия не имела, что в него попали при стрельбе. Как она умудрилась не обратить на это внимания? Она так горько рыдала у матери на руках, что даже не заметила, как Гарри вдруг смертельно побледнел, или что он держится за плечо!

Она думала, что испытывала жуткий страх во время их бегства по коридорам, но ничто — ничто! — не могло сравниться с ужасом тех тридцати секунд между моментом, когда он упал, и когда Владимир уверил ее, что это всего лишь ранение, причем кость не задета.

Владимир оказался прав. Как он и обещал, Гарри поднялся на ноги уже на следующий день. Он пришел к ней с визитом во время завтрака и наконец-то все ей объяснил — почему не мог рассказать ей, что говорит по-русски, чем он на самом деле занимался у себя в кабинете, пока она за ним следила, и даже зачем он пришел тогда к ней в гости с «Мисс Баттеруорт и безумным бароном» в тот замечательный сумасшедший день. Оказалось, вовсе не ради добрососедских отношений и не потому, что почувствовал к ней что-то кроме раздражения. Ему просто приказали. Военное министерство, не больше не меньше.

Вместе с чаем и омлетом ей пришлось переварить довольно много информации.

Но она выслушала и поняла. И теперь все, наконец, встало на свои места, все «хвосты» аккуратно подвязаны. Посла арестовали, его помощников тоже, включая седого похитителя. Принц Алексей прислал официальное письмо с извинениями от имени всего русского народа, а Владимир испарился, как и обещал.

И она не видела Гарри уже больше суток. После того завтрака он ушел, и ей казалось, что он непременно придет опять, но…

Ничего.

Она не волновалась. И даже не беспокоилась. Но все же это было странно. Очень странно.

Она отпила еще глоток чаю и поставила чашку на блюдце. Потом водрузила все это на «Мисс Баттеруорт». Потому что руки, игнорируя ее волю, так и тянулись к этой книжке.

А ей вовсе не хочется ее читать. Во всяком случае, без Гарри.

И в любом случае, она еще не дочитала газету. Она прочла последние страницы, и теперь ей не терпелось добраться до более серьезных новостей в начале. Ходят слухи, что месье Бонапарт чрезвычайно болен. Оливия не думала, что он уже умер — подобную новость напечатали бы на первой странице, да такими большими буквами, что она бы не смогла ее пропустить.

И все же, газета вполне могла содержать что-то интересное, поэтому она снова взяла ее в руки, но только нашла подходящую статью, как в дверь постучали.

Вошел Хантли с небольшим листком бумаги в руках. Когда дворецкий подошел, Оливия поняла, что на самом деле он держит визитную карточку, сложенную втрое и запечатанную темносиней печатью. Она поблагодарила, и пока дворецкий выходил, разглядывала печать. Очень простая. Изящно выписанная буква «В», начинается с завитушки и кончается росчерком.

Она просунула под печать палец, отклеила воск и развернула послание.

И все. Единственное предложение. Она улыбнулась и несколько секунд, до того, как встать, разглядывала буквы. Потом спрыгнула с кровати, но не подбежала сразу к окну, а ненадолго замерла. Ей необходимо подождать. Так хочется постоять и насладиться моментом, потому что…

Потому что он создал его. Гарри сам создал этот момент. А она любит его.

Подойди к окну.

Она почувствовала, что улыбается, что в ней клокочет счастливый смех. Она не привыкла, выполнять чужие приказы, но этот был просто восхитителен.

Она подошла к окну и отдернула шторы. И тут же сквозь стекло увидела Гарри, он стоял у собственного окна и ждал.

Она подняла раму.

— Доброе утро, — произнес Гарри. У него был серьезный вид… То есть, его губы не улыбались. А глаза выглядели так, будто он что-то замыслил.