Невинное развлечение - Куин Джулия

— Отлично. Могу я…

— Погоди-ка. — Гарри подозрительно повернулся к нему. — А я-то тебе зачем?

Находясь в обществе, Себастьян отнюдь не страдал от недостатка уверенности. Однако тут он довольно неуверенно поерзал в кресле.

— Подозреваю, там будет мой дядюшка.

— И с каких пор это тебя пугает?

— Меня это не пугает. — Себастьян поглядел на него с отвращением. — Но бабушка, похоже, попытается нас помирить и… да, Господи, какая разница? Ты пойдешь, или нет?

— Конечно.

И правда, какие тут могут быть сомнения. Раз он нужен Себу, он пойдет. Себастьян встал, беспокойство его как рукой сняло, оно сменилось обычной беззаботностью.

— Я твой должник.

— Я прекратил считать.

Себ расхохотался.

— Пойду, разбужу для тебя задиру. Даже мне кажется, что в такое время поздно валяться в постели.

— Валяй, на здоровье. Ты — единственное во мне, что пользуется уважением Эдварда.

— Уважением?

— Восхищением, — согласился Гарри.

Эдвард не раз твердил, что не может понять, как его «неимоверно скучный» брат может так близко дружить с Себастьяном, которому он во всем хотел подражать.

Себастьян остановился у двери.

— Стол для завтрака все еще накрыт?

— Иди отсюда, — ответил Гарри. — И закрой за собой дверь.

Себастьян так и поступил, но его хохот все равно звучал по всему дому. Гарри размял пальцы и посмотрел на стол, где все еще лежал нетронутый документ на русском языке. У него осталось всего два дня, чтобы закончить работу. Благодарение Богу, что девушка — леди Оливия — ушла из комнаты.

При мысли о ней он посмотрел в окно, но без обычной своей осторожности, поскольку точно знал, что она ушла.

Но она не ушла.

И на этот раз она не могла не понять, что он ее заметил.

Глава 2

Оливия с колотящимся сердцем упала на четвереньки. Он видел ее. Он несомненно видел ее. Она поняла это по его глазам, по жесткому повороту головы. О Господи, как она сможет объясниться? Благовоспитанные юные леди не подглядывают за соседями. Сплетничают о них, изучают покрой их костюмов и качество их карет, но никогда, повторяю, никогда, не подглядывают за ними через окно.

Даже если существует вероятность, что вышеозначенные соседи — убийцы.

Во что Оливия по-прежнему не верила.

И тем не менее, следовало признать, что сэр Гарри определенно вел себя подозрительно. Поведение его в эти дни не могло считаться нормальным. Не то, чтобы Оливия знала, что является нормальным лично для него, но у нее было два брата. И она знала, чем мужчины занимаются у себя в рабочих кабинетах.

К примеру, она знала, что большинство мужчин предпочитают не торчать в кабинетах, по крайней мере, не часами, как это делал сэр Гарри. И еще она знала, что когда мужчине наконец случается удалиться к себе в кабинет, он обычно делает это, чтобы избежать нежелательных женских нравоучений, а не чтобы проводить время за внимательным изучением документов, как в случае с сэром Гарри.

Оливия отдала бы клык а, возможно, и пару коренных зубов впридачу, лишь бы узнать содержимое его бумаг. Ежедневно, целыми днями он сидел за своим рабочим столом, сосредоточенно изучая эти самые бумаги. Иногда ей казалось, что он их переписывает.

Но это же бессмыслица! Для подобных дел такие люди, как сэр Гарри, нанимают секретарей.

Сердце у нее все еще колотилось. Оливия глянула вверх, оценивая свое положение. Не то, чтобы это имело какой-то смысл — окно находилось прямо над ней, и, право же, было бы совершенно стественно, если бы она…

— Нет, нет, не двигайся.

Оливия застонала. В дверях стоял Уинстон, ее брат-близнец, или, как она любила о нем думать, ее младший — ровно на три минуты — брат. Точнее, не стоял, а непринужденно опирался на дверь, пытаясь казаться чертовски беззаботным соблазнителем, которым он в настоящее время посвящал все свои силы чтобы казаться.

Грамматика, конечно, у этого определения никудышная, но оно, описывает Уинстона абсолютно точно. Светлые волосы Уинстона находились в продуманном беспорядке, галстук — затянут еле-еле, и, да! ботинки у него были изготовлены лично Уэстоном, однако любой, кто обладал хоть унцией здравого смысла видел, что у него еще молоко на губах не обсохло. Она никогда не понимала, почему у всех ее подружек при нем затуманивались глаза, а сами они резко глупели.