Заклятие горца - Монинг Карен Мари

Драстен откинул голову, минуту изучающе рассматривая ее, а затем потянулся к дверной ручке позади нее.

Гвен выдохнула.

– Не делай этого, Драстен. Мы все равно не сможем выйти. Там Кейон и Джесси.

– Там? – уточнил Драстен равнодушно, останавливаясь в непосредственной близости. – Так в чем дело? Разве мы не можем пройти мимо них в коридор?

– Я уверена, что мы можем, если попытаемся. Я не уверена, что мы захотим сделать это, – сказала Гвен с намеком.

Он смотрел на нее, ожидая пояснений.

Она попробовала еще раз.

– Ты знаешь, они – там.

Драстен продолжал смотреть на нее выжидающе.

– О, Гвен, – заворковала взволнованно Хлоя, – Ты подразумеваешь, что там…?

Гвен кивнула.

– Ха! – воскликнула Хлоя. – Я знала, что женщина точно не глупа.

– Секундочку. Они – там? – повторил Дейгис недоверчиво. – Они оба сейчас там в коридоре? Я сделал в этом замке более ста комнат, а они не придумали ничего лучшего, чем расположиться в этом проклятом коридоре, как будто не могли найти двери в комнату? Я вроде бы не делал из них тайны, как минимум одна находится в нескольких проклятых шагах от них. Неужели так сложно повернуть ручку двери?

Желваки Драстена дернулись, его глаза сузились.

– Дорогая, ты хочешь сказать мне, что Кейон и Джессика находятся в коридоре в чем мать родила? Поэтому ты закрыла дверь?

Покраснев, она кивнула.

– Ты видела их? Нет, это был глупый вопрос. Конечно, ты видела. Что точно ты видела, дорогая?

– Я? О, ничего. – Она скрестила руки на груди и уставилась на точку где-то выше его локтя.

– Гвендолин? – Он скрестил руки и ждал.

– Ладно, возможно действительно увидела немного, – признала Гвен, – но он занимается с ней любовью, прижав к стене, и все, что я смогла увидеть – только его зад, и сразу же, как только увидела его, я закрыла глаза.

– Ты видела задницу моего предка? – переспросил Драстен холодно. – Его голую задницу? На нем вообще была какая-нибудь одежда? – Он снова попытался добраться до дверной ручки за ней.

Она отвела его руку.

– О, ради Бога, Драстен, Ты же видел его, когда он выходил. Все, что было на нем – это только его плед. О чем ты думаешь?

Ноздри Драстена раздувались.

– Я думаю, что мужчина вздорный дикарь.

– Да, – согласился Дэйгис.

– О, не вам обоим говорить об этом, – сказала Хлоя, смеясь. – И, Дэйгис, я что, должна напомнить тебе о некоторых местах, где ты и я…

– Это бесспорный и убедительный аргумент, милая, – сказал он торопливо.

– Я лишь мельком взглянула, – убеждала Гвен Драстена. – Я не хотела открыть дверь и увидеть что-нибудь, даже с учетом того, что он МакКелтар. – Она моргнула. – А он, бесспорно, каждым дюймом подобен МакК… – Она резко оборвала фразу, выглядя при этом смущенной, и эта внезапная демонстрация придала особое очарование ее тонкой коже. – Я только хотела сказать, что вы, МакКелтары, являетесь прекрасными образцами мужчин, Драстен, а он приходится вам родственником, фактически, в нем изначально объединились те гены, и это объясняет... О, дорогой, наверное, мне стоит сейчас замолчать, не так ли? – Она сжала губы.

– Лучше закрыть эту тему, – сказал Драстен спокойно. – Или мне придется убить этого мужчину.

Именно Дэйгис стал тем, кто обратил их внимание на предстоящие события.

– Драстен, не факт, что ты смог бы это сделать, даже если бы попытался. Пока он связан с зеркалом, его нельзя убить. Но не стоит беспокоиться об этом. Несчастный ублюдок так или иначе умрет через две недели, и он уже не сможет снова заняться любовью со своей половинкой в нашем коридоре.

Драстен вздрогнул, и его глаза помрачнели. Мгновение он пристально глядел на Гвен, затем мягко притянул ее в свои объятья и так держал ее.

Дэйгис также притянул к себе свою жену, вспоминая то время, когда не думал, что у него будет намного больше времени с его половинкой.

Полчаса спустя угрюмая четверка осторожно выглянула в коридор перед тем, как попытаться снова пойти пообедать.

Джесси проснулась поздно вечером, одна, в спальне.

До нее и Кейона в конечном счете дошло, где они находятся – и насколько это место открыто – и они перебрались из коридора в первую попавшуюся спальню.

Она ворочалась в большущей пуховой кровати с балдахином, укутанная теплыми мягкими одеялами. Она пригладила рукой свои растрепанные локоны; ей не нужно было видеть зеркало в качестве напоминания, что для нее является самым главным. Ужасная правда билась на границе ее сознания, пытаясь заполнить ее мысли, но она отказалась прислушиваться к ней. Сейчас имеет значение только настоящее. Будущее и так наступит слишком скоро.