Дорогая Жасмин - Смолл Бертрис

Очевидно, вино попало Скай не в то горло: она поперхнулась и громко закашлялась.

— Да как вы смеете говорить со мной подобным образом, надменный шотландский ублюдок? — взорвалась Жасмин, багровая от ярости.

— Наоборот, мадам, как посмели вы обращаться ко мне в столь пренебрежительном тоне? Я ваш будущий муж!

— Как только мы вернемся в Англию, я упаду перед его величеством на колени и буду молить об отмене приказа.

— А я попрошу вас не делать этого. И вы сами прекрасно знаете, что так оно и будет. Вы только разгневаете его своими неуместными просьбами. Король терпеть не может, когда кто-то, особенно женщина, оспаривает данные ему Господом права неограниченной власти. Он принял решение и не отступит. И дело не в нас с вами, Жасмин! Речь идет о первом внуке короля, юном Чарлзе Фредерике Стюарте. Правда, он родился вне брака, но Стюарты заботятся о своих отпрысках.

— Мне не нужен муж, чтобы вырастить детей, — заупрямилась Жасмин.

— А король так не считает. Он знает, что я человек порядочный и не стану использовать мальчика, чтобы добиться собственных целей, как некоторые.

— Чванливый негодяй!

— Злобная ведьма!

— Животное!

— Сучка!

— Молчать!

Оба ошеломленно уставились на сурово хмурившуюся Скай.

— Препираетесь, словно капризные дети! Немедленно прекратите! — велела она и, повернувшись к Жасмин, сказала:

— Король приказал тебе выйти замуж за этого человека. Он красив, достаточно богат, чтобы не считаться обычным охотником за приданым, респектабелен, и репутация его безупречна. Но главное, я его одобряю, а в этой семье мое слово имеет гораздо больше веса, чем любые повеления Якова Стюарта. Следовательно, дорогая моя, ты станешь женой графа Гленкирка. Жаль, что тебе самой не дозволено было выбрать мужа, но, увы, ничего не поделаешь. Что же до вас, Джеймс Лесли…

Старая женщина устремила на него строгий взор.

— Вы будете обращаться с моей внучкой учтиво и с подобающим вашей жене почтением. Надеюсь, между вами вспыхнет любовь и я умру счастливой, ибо лучше такого брака ничего быть не может. Но если этого не произойдет, необходимо по крайней мере уважать друг друга и имя Лесли.

Она медленно встала из-за стола.

— Я старая женщина и перенесла долгое утомительное путешествие. Адали! Отведи меня в спальню, прежде чем ноги откажутся меня нести!

Она взяла управляющего под руку и удалилась, не удостоив их больше ни единым словом.

Джеймс Лесли поднял кубок и задумчиво пригубил вино.

— Если хотите, — негромко предложил он, — мы останемся во Франции до весны и возобновим наше знакомство, мадам. В это время года морские путешествия опасны. Нам просто повезло на сей раз пересечь Пролив без всяких приключений.

— Наверное, так будет лучше, — неохотно согласилась Жасмин. — Дети смогут поближе узнать вас, милорд, и кроме того, мне не нравится, как выглядит бабушка. Смерть деда оказалась для нее ужасным ударом, а она еще нашла в себе силы покинуть Королевский Молверн и отправиться ко мне среди зимы! Может, отложим поездку до мая?

— Думаю, самым подходящим днем будет первое апреля, — вкрадчиво предложил он.

— Да вы шутите! — воскликнула Жасмин, припомнив, как провела графа почти два года назад, назначив свидание на первое апреля и пообещав объявить о дне свадьбы. Но, прибыв в Королевский Молверн точно в определенный срок, граф узнал, что она исчезла и увезла с собой детей.

— Благодарите Бога, мадам, что я не собирался обвенчаться с вами именно в этот день, — невозмутимо сказал Джеймс.

— Значит, вы так сильно ненавидите меня, милорд? — похолодев, пробормотала Жасмин. Казалось, она только сейчас ясно поняла причину его поступков и мрачного настроения. Что она наделала, сбежав от Джеймса Лесли! Признаться, Жасмин хотела лишь немного побыть одна, хорошенько все обдумать, оплакать милого, безвременно погибшего принца. О, почему король так настаивал на браке с графом Гленкирком? Правда, Джеймс утверждает, что был готов ждать. Но откуда она знала это тогда?

— Я не могу разобраться в своих чувствах к вам, мадам, — вздохнул наконец граф. — Когда-то я был сражен вашей чарующей красотой и дружелюбием. Мне казалось, что я любил вас. Однако ваше нестерпимое высокомерие позволило увидеть вас в новом свете. Вряд ли я снова воспылаю к вам прежней страстью, но ради детей, тех, что уже появились на свет, и наших будущих, мы обязаны стать друзьями. Наш дом должен превратиться в обитель мира и покоя в это смутное время.